Возврата нет

– Можно, я лягу? – прошептала она игриво.

– Ты забыла добавить слово «пожалуйста», – поправил он ее, твердо и без улыбки.

– Ирвин, но я… – смутилась Мэри.

Он отбросил гриву ее волос назад и коснулся губами груди.

– Не укоряй меня за то, что я хочу гарантий. – Он двинулся ниже. – Насколько я знаю, ты можешь в последний момент изменить свои намерения, как это уже было минувшей ночью…

– Я не передумаю, – прошептала она, закрыв глаза, и задохнулась, когда его губы сомкнулись вокруг соска.

– Тогда скажи это еще раз, – чуть отстранившись, потребовал он.

Мэри беспомощно сжала руки. Она так желала его, что уже изнемогала от этой сладкой муки.

– Ты же знаешь, что я хочу тебя, Ирвин. Слышишь – хочу!

Он улыбнулся торжествующе, встал и в мгновение ока разделся.

Через секунду он опрокинул ее на кровать, и они слились, уже не в силах владеть собой, в страстном поцелуе. Волосы ее разметались по покрывалу, и она вся изогнулась от жгучего желания.

Коленом Ирвин раздвинул ей ноги и почти грубо вошел в нее.

Она была потрясена, ожидая иного – поцелуев, нежного предисловия. Но когда он начал двигаться в ней, ею овладело безумное наслаждение, такое глубокое, что мир вокруг закружился и поплыл, унося ее в заоблачные выси. Мэри вкушала ощущение того, что он внутри нее, желая лишь, чтобы это блаженство длилось и длилось вечно…

Он целовал ее закрытые глаза, шептал ей на ухо, что она прекрасна, божественна, великолепна…

Эти слова все выше и выше вздымали ее на волне наслаждения, пока Мэри не потеряла последние остатки рассудка.

Наконец она взмыла на пике экстаза, крича его имя, царапая его спину, чувствуя, как он напрягается и взвивается по той же спирали дикой и сладкой пытки.

Какое-то время они лежали в объятиях друг друга, успокаиваясь.

– Ты чудо! – прошептал он, шевельнувшись и пытаясь высвободиться, но она не желала отпускать его. Ей хотелось, чтобы он навсегда остался с ней и в ней.

– Милый мой… – пробормотала она сонно, прижимаясь к нему.

Что-то изменилось – Мэри не сразу поняла, что именно. Она протянула руку, но нащупала лишь пустую постель. Открыв глаза, девушка увидела незнакомый деревянный потолок, который вдруг покачнулся и поехал куда-то в сторону.

И тут к ней вернулась память, а с ней – чувство тревоги.

Она была в каюте одна. Может быть, он в душе?

– Ирвин! – Голос ее сорвался. Ответа не было.

Мэри быстро встала. Одежда ее была разбросана по полу. Словно со стороны она увидела себя, раздевающуюся перед Ирвином.

Впрочем, было поздно сожалеть. Мэри позволила чувствам взять верх над ней. То, что это случилось, прежде чем она все рассказала Ирвину, было, конечно же, ужасной ошибкой. Что же теперь делать? Они дали выход своей страсти, и теперь надо по-новому строить отношения, а в данной ситуации это будет нелегко.

Каюта снова покачнулась, и только сейчас до Мэри дошло, что яхта движется. Она нахмурилась и выглянула в иллюминатор. Вблизи уже виднелся берег, и они шли к нему полным ходом.

Быстро одевшись, она побежала в соседнюю каюту и заглянула в кроватку, но Мона исчезла.

На палубе было неожиданно прохладно. Соленые брызги полетели в лицо, освежая ее. Яхта взлетала на гребни волн, двигаясь параллельно берегу. Паруса были полны ветром, шумели и хлопали под его порывами.

Она нашла Ирвина на палубе. Мона сидела рядом, надежно привязанная к стульчику.

– Выспалась? – Он повернулся, услышав шлепанье ее босых ног по палубе.

– Привет, капитан, – в тон ему ответила она, но взгляд, не выдержав, отвела.

– Мы должны быть дома через двадцать минут, – сказал он, переключив внимание на штурвал.

Мэри до смерти захотелось коснуться щеки Ирвина поцелуем, сказать ему, как она его любит, но она не посмела.

– Я долго спала? – спросила она вместо этого, садясь рядом и беря девочку на руки.

– Час с небольшим. – Он снова оглянулся на нее – холодно и весело одновременно. – Мне не хотелось тебя беспокоить.

– Спасибо. – Она не знала, что еще сказать.

Солнце медленно клонилось к закату. Сперва розовое, оно затем стало пунцовым, отражаясь в воде и озаряя берег фантастическим светом.

Мэри прижала малышку к себе. Тепло детского тельца согревало ее. Она увидела причал, и внезапная решимость овладела ею.

– Нам нужно поговорить, Ирвин, – сказала она.

– Я не забыл, – отозвался он.

Мэри нахмурилась. Что-то здесь было не так. Ей хотелось поймать его за руку и потребовать объяснений. Неужели Ирвину было плохо с ней в постели? Это было бы странно – она слишком хорошо помнила восторг и упоение, охватившее их обоих.

Скорее всего, вкусив прелестей ее тела, он просто потерял к ней интерес. Мысль эта острой болью пронзила Мэри.

Она молча смотрела, как Ирвин ловко ведет судно. На пристани их уже ждал Сальваторе. Он приветственно помахал им рукой, и Мэри ответила ему.

Когда они сошли на берег, уже почти стемнело.

– Займись Моной, – резко сказал Ирвин. – Мне еще нужно кое-что сделать.

Девочка плакала не переставая, пока Мэри несла ее по крутой тропе к освещенной огнями вилле.

Она прошла в дом через заднюю дверь. На кухне было тепло, пахло корицей и выпечкой.