Возвращенный рай

Лили взглянула на него и отвела взгляд.

– Я прихожу сюда, когда мне хочется побыть одной, – произнесла она с вызовом и намеком.

– Ах, простите. Этот пляж частный?

– Весь остров частный – конечно, если не считать гостиницы.

– Мне и в голову не пришло. – Лицо его вытянулось. – Честно говоря, весьма неудобно для тех, кто здесь работает. Но раз уж вам принадлежит остров, то вы имеете полное право решать, кто может пользоваться пляжем.

С некоторым удивлением Лили отметила раздражение в его голосе, что сильно отличалось от вчерашнего дружелюбия, и с запозданием поняла, что она обидела его, сама того не желая. А его ответ – естественная реакция сильного и уверенного в себе человека.

– Тогда я оставлю вас в покое, – добавил он, поворачиваясь.

– Нет! – живо воскликнула она. – Уходить вам совсем необязательно. Простите. Я не хотела вас обидеть. Просто… мне действительно хочется побыть одной. У меня голова идет кругом от уймы забот.

За его темными очками вздернулась бровь.

– Вы беспокоитесь об отце. Хорошо понимаю это. Нет, откуда вам понять! – хотела она возразить.

Но вместо этого неопределенно кивнула.

– Да, я беспокоюсь о нем. Он… серьезно болен.

– Я слышал об этом. Сочувствую. Что же собственно с ним?

Лили смотрела на свои ступни, которые высовывались из-под юбки как из-под шатра.

– У него рак. Разве вы не знали? Я думала, все здешние служащие давно знают об этом.

– Ну, я не совсем местный служащий. – В его тоне опять прозвучало некоторое наигранное удивление, и Лили сообразила, что и эта ее фраза прозвучала слишком покровительственно. Неужели так подействовало стрессовое состояние, придав тебе качества, которые ты сама ненавидишь в людях? Или же заговорила другая сторона твоей натуры, которая только ждала удобного случая, чтобы заявить о себе. Лили Брандт, избалованная девчонка, дочь и внучка торговцев наркотиками – Господи!

К горлу опять подступил комок. Лили с трудом совладала с собой, желая, с одной стороны, чтоб он ушел и дал ей возможность выплакаться, а, с другой, ей неожиданно захотелось, чтобы он остался.

Ей как-то удалось все-таки подавить всхлипывание, издав хриплый смешок.

– Я говорю что-то все не то, не правда ли? Обычно я не такая, честное…

– Не беспокойтесь об этом, – быстро произнес он. – Знаю, что вы не такая. Во всяком случае, вчера такой не были. Более того, когда я доставил вас сюда, то подумал, что вы мне очень нравитесь. Вы даже пригласили меня на рюмку вина, помните? – Ему удалось произнести это непринужденно, но показав, насколько важным для него было ее приглашение.

Лили вяло улыбнулась.

– О, да, помню. Но не знаю, насколько это теперь окажется возможным. Отец болен значительно серьезнее, чем я предполагала. – Она замолчала, прикусив губу, думая, не воспримет ли он ее слова как новое оскорбление. Хотя она и была расстроена и в данный момент очень хотела, чтобы ее не донимали расспросами, ей почему-то ужасно хотелось не задевать его и не заставлять плохо думать о себе. – Послушайте, может быть, вы присядете? – предложила она и покраснела, сознавая, что даже это приглашение в ее нынешнем состоянии прозвучало больше как приказание, чем просьба.

Он смотрел на нее все так же иронично. Лили чувствовала это, хотя за темными очками его глаз не было видно.

– Вы действительно этого хотите?

– Да. Мне не по себе, когда вы стоите, – произнесла она шутливо.

– Хорошо. Если вы обещаете сразу же сказать мне, если я начну злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Не беспокойтесь. Я сразу дам вам знать. Ги бросил на песок полотенце и сел рядом.

– Я понимаю так, что вы приехали домой из-за болезни отца.

– Да, я бы прилетела сюда значительно раньше, если бы узнала, что он заболел, но я этого не знала. Папа не разрешил сообщать мне об этом, поэтому Ингрид молчала.

– Ингрид. Ваша сестра?

– Мачеха.

– Злая мачеха?

– На этот вопрос я не стану отвечать, – отозвалась Лили.

Ги улыбнулся. В ее тоне не было даже намека на легкомысленность, но он не мог позволить себе оставить ее в покое. Возможность поговорить с Лили может повториться не скоро.

– Они – немцы, правда?

– Да.

– Я понял это по фамилии, хотя не встречался с вашим отцом. Впрочем, вы сами на немку совсем не похожи.

– Моя мама была венесуэлкой. Она умерла… – Тяжелая туча закрыла солнце.

– Понятно. Как же ваш отец познакомился с ней?

– Он приехал сюда после войны. Война ужасно сказалась на его семье – их родовое гнездо разрушили при бомбежке… пропало все. У него ничего не осталось там.

– Значит, он приехал сюда с пустыми руками.

– Думаю, да. – Лобик ее нахмурился, потом опять разладился. – Он был знаком с моим дедушкой, Висенте Кордоба, потому что его семья занималась перед войной импортом кофе. Дедушка Висенте помог ему начать новую жизнь, и он полюбил дочь Висенте Магдалену – мою маму.

– Ему, наверное, пришлось здесь очень трудно?

– Да. – По пляжу опять пробежала тень от тучи. Нахмурилась и Лили. Ей явно не хотелось говорить о своей семье. Особенно теперь, когда она узнала столько нового. – Думаю, – заметила Лили, – неплохо искупаться.

– Вы хотите, чтобы я ушел?