Возвращенный рай

– Родители твоего отца, жившие в Германии, вывозили кофе. Этот кофе пили в самых лучших кафетериях Европы, от Берлина до Вены. Но они очень пострадали во время войны. Их дом разбомбили, а их дело развалилось. Твой отец приехал в Южную Америку, чтобы начать все сначала. Мой отец – твой дедушка, – помог ему. Они знали друг друга по торговле кофе. Дедушка Висенте занимался политикой и помог достать твоему отцу нужные документы. Когда он приехал в Венесуэлу, мы встретились и полюбили друг друга. Конечно, он был значительно старше меня. Ему было почти сорок, а мне всего семнадцать. Но для нас это не имело значения, а мой отец очень обрадовался, что я вышла замуж за его старого друга.

На губах Лили засветилась улыбка. Это была самая лучшая часть рассказа – что папа был значительно старше мамы и что дедушка Висенте был рад, так как Отто был его старый знакомый. То же будет у нее с Джорге, подумала она. Раз получилось у мамы с папой, почему не может получиться и у нее?

– Расскажи мне, как вы приехали на Мандрепору, – настойчиво попросила она.

– Тут и рассказывать-то нечего. Дедушка Висенте помог папе с арендой острова, а потом мы его выкупили. Мы приехали сюда, построили здесь гостиницу, и папа смог заняться бизнесом с дедушкой Висенте и дядей Фернандо.

Лили не стала спрашивать, в чем заключался этот бизнес. Она подумала, что слушать об этом скучно.

– А Джорге? Ты знала его уже тогда? Щеки Магдалены слегка порозовели.

– Я знала его с детских лет.

Ей следовало бы уже тогда обо все догадаться, подумала Лини, ВСПОМИНАЯ теперь с удивительной ясностью события тех далеких дней и выражение лица матери, когда она произнесла эти слова. Но тогда Лили была лишь маленькой девочкой. Для нее мама и папа составляли единое, неразрывное целое. Ни тогда, ни позже ей не пришло в голову, что Магдалена и Джорге, игравшие вместе в детстве, были в каких-то иных, кроме как в дружеских, отношениях.

То были подлинно идиллические дни, вспоминала Лили. Дни, когда она воспринимала любовь, счастье и безопасность как само собой разумеющееся. Дни до смерти мамы.

Это произошло примерно через год после того, как она в первый раз увидела Джорге, подумала Лили, и ужас той ночи запомнился ей навсегда.

Она припоминала, что ее разбудила какая-то возня – громкие голоса, но не сердитые, а возбужденные, и чьи-то ужасные вопли. Сердце Лили сильно стучало—от страха и от внезапного пробуждения. Она инстинктивно поняла, что происходит что-то жуткое. Лили собралась с духом, вылезла из-под сетки от москитов и босиком пошла к двери. Голоса доносились с нижнего этажа. Лили спустилась вниз, крепко цепляясь за перила деревянной лестницы и тайком подглядывая. В гостиной она увидела отца, который закрыл лицо руками: он не заметил ее.

– Папа! – крикнула она испуганно. – Папа – что случилось?

Казалось, он ее не слышит, но тут в дверях показалась Петси. Она была в ночном халате, и по выражению ее лица Лили поняла, что вопила именно она.

– Петси! – закричала Лили. – Петси, что случилось? – Лили сбежала с лестницы. Но Петси решительно встала на ее пути.

– Нет, мисс Лили. Вам нельзя туда.

– Но я хочу! Хочу к маме…

– Перестаньте, мисс Лили, пойдемте со мной. Там вам не место. Я уложу вас в постель.

Раз в жизни Лили ослушалась свою няню. Нырнув под вытянутую руку Петси, она вбежала в гостиную.

– Папа…

Лили остановилась на пороге как вкопанная. На полу, полузакрытая плетеным ковриком, лежала Магдалена. Рука с ярко-красными ногтями откинута в сторону, вокруг, как подбитая бабочка, разлетелось ярко-красное платье. По полу тек ярко-красный ручеек.

– Мама! – хотелось произнести Лили, но она не смогла вымолвить ни слова и стояла как громом пораженная. К ней подбежала Петси, прижала голову девочки к своему необъятному животу, горестно причитая:

– Я сказала вам не ходить сюда, мисс Лили. Я ведь сказала.

Няня подхватила Лили на руки и понесла ее вверх по лестнице, в детской она отодвинула москитную сетку в сторону и села на кровать, все еще держа Лили на руках, качая ее, как младенца, и беззвучно рыдая.

Лили не мешала ей. Она была смертельно потрясена. Все вокруг померкло – и покраснело. Няня утешала Лили, гладила ее, и для девочки ничего не существовало, кроме теплой груди Петси и ужасного плача и звона в ее собственных ушах.

На следующее утро в детскую пришел отец. Казалось, он до неузнаваемости постарел. Отец присел на кровать рядом с дочерью и стал говорить негромким, совершенно бесстрастным голосом.

– Лили, – начал он. – Ты должна быть мужественной. Мы все должны быть мужественными. Мне надо сообщить тебе что-то ужасное.

Лили промолчала. Ей хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать его слов. В душе она уже знала, что он скажет, но слова сделают все более реальным, погасят последнюю надежду на то, что все виденное вчера – только страшный кошмар. Однако Лили продолжала сидеть, уставившись на отца и чувствуя, как все вокруг рушится.

– Лили, твоя мама умерла, – произнес он. И сразу стало ясно, что никакой надежды не осталось.