Возвращение во Флоренцию

Они пообедали в пабе, а потом заглянули на ферму, где купили молоко, яйца и цыпленка. Солнце закрыли плотные облака, на мощенном каменными плитами дворе стало темней. Первые капли дождя упали на землю, когда они тащили свои покупки от машины к коттеджу. Ребекка несла рюкзак, а Гаррисон волок за собой мешок с углем. Ее горло разболелось сильнее, жалобы Гаррисона мешались с шумом дождя.

Добравшись до дома, Гаррисон поднялся наверх, чтобы отдохнуть, а она решила разжечь огонь в печи. Ребекка заново открывала для себя удовольствие растапливать печь: комкать бумагу, аккуратно раскладывать щепки и уголь, смотреть, как загорается дерево. Она поджарила цыпленка, почистила картофель и морковь, а потом приняла еще аспирин и уселась в качалку. Позднее они поели, прислушиваясь к барабанной дроби дождя по оконному стеклу и наслаждаясь теплом от печки. Потом Гаррисон играл на пианино, а она пела, но недолго, потому что горло болело все сильней.

Ночью Ребекка несколько раз просыпалась. Ей было больно глотать; она понемногу отпивала воду и слушала шум дождя. Утром все вокруг было коричневым и серым; зелень и золото пустоши скрылись в тумане, а небо свинцовой крышей нависло над холмом.

Дождь лил весь день. На дорожке перед домом и тропах на пустоши образовались громадные лужи. Они поиграли в рамми и немецкий вист, доели холодного цыпленка. Ребекка читала Унесенных ветром,сидя в кресле-качалке; лежать она не могла, потому что ее одолевал кашель.

На следующий день у них кончился уголь; на завтрак Гаррисон обсасывал косточки от цыпленка. Ему придется отправиться в магазин, сказала она.

Гаррисон выглянул в окно.

— Льет как из ведра.

— Правда? А я-то не заметила! — Сарказм дорого ей стоил — горло страшно болело.

— Боже мой! Ты только посмотри!

— Я плохо себя чувствую. Мне надо лечь в постель. Постарайся привезти хотя бы уголь, немного хлеба и молоко.

Обернувшись, он уставился на нее.

— Но я не могу ехать один!

— Гаррисон, — сказала Ребекка, — я больна.

— Это всего лишь простуда. Ты должна поехать. Ты будешь вести машину.

— Ты что, совсемне умеешь водить?

— Нет. Как-то раз пробовал, но это оказалось так сложно.

— Я все тебе объясню…

— Не будь смешной!

— Это ты мнеговоришь? — Слова вырвались сами, на одном дыхании. — Как можно было дожить до тридцати девяти лет и не выучиться водить машину?! Вот это действительносмешно!

Закашлявшись, она с яростью натянула на себя плащ, застегнула пуговицы и сунула ноги в резиновые сапоги. Схватила свою сумку, швырнула Гаррисону в руки рюкзак, набросила на голову капюшон и выскочила из дома. В молчании они пересекли ровный участок пустоши. Дождь превратил ее в болото; у себя за спиной Ребекка слышала, как Гаррисон бормочет под нос проклятия — он не захватил резиновые сапоги, а его ботинки пропускали воду.

Она сидела в машине, пока он покупал уголь, масло для ламп, сосиски и аспирин. Все ее тело болело — наверное, у нее был грипп. На обратном пути, немного успокоившись под действием мерного шелеста дождя по крыше, они достигли временного перемирия. Вернувшись в коттедж, Ребекка поняла, что забыла про газеты. Во всем доме не нашлось и клочка бумаги, поэтому Гаррисон вырвал первые несколько глав из Унесенных ветроми использовал для растопки. «Мы уже жжем книги, — подумала Ребекка, — что дальше?»

На следующее утро она проснулась от приступа кашля. Подушка промокла насквозь. Ребекка подняла глаза и увидела, как на потолке набухает капля воды, потом срывается вниз и падает на постель.

Она разбудила Гаррисона. Крыша протекает — он должен что-то предпринять.

— Но что?

— Починить крышу. Наверное, какая-то плитка расшаталась.

Он моргнул:

— Господи, Ребекка…

— В уборной во дворе я видела стремянку. Тебе надо будет выглянуть наружу и проверить.

— Наружу?

— Через люк в крыше, — разъяренная, бросила она. — Через чертов люк, Гаррисон!

Она спустилась на кухню за ведром и тряпкой. Ей казалось, что голова ее набита соломой, грудь болела. Когда Ребекка вернулась в спальню, Гаррисон устанавливал стремянку под люком.

— У меня может закружиться голова, — сказал он.

— Не будь таким слабаком.

— Я боюсь высоты.

— Но мы не можем спать, когда нам на голову льется вода. Мы оба умрем от пневмонии.

— Тогда надо вернуться в Лондон.

— В Лондон? — изумленная, она уставилась на него.

— Я скажу Грегу, что погода испортилась.

— Но я не собираюсь возвращаться в Лондон. Мне нравится здесь.

— Здесь нет никаких удобств, — пробормотал Гаррисон.

— А как ты себе это представлял? — язвительно поинтересовалась она. — Думал, тут будет как в отеле? Просто почини крышу, и все.

— Чини сама, — бросил он и пошел вниз.