Возвращение во Флоренцию

— О да. Но, Тесса, я так не могу! Мне будет стыдно за себя! Мое самоуважение… — Гвидо горько усмехнулся. — Каким напыщенным ослом я, должно быть, выглядел сегодня за обедом. Люди, которые развязали эту войну, которые продолжают ее, — у них нет ни грамма чести. Бог знает, что произойдет, если мы понесем еще одно поражение там, в пустыне. У Германии больше нет возможности высылать нам подкрепление. Они и так сражаются на пределе сил, сразу на нескольких фронтах, у них острый недостаток солдат в России. — Он немного помолчал, а потом сказал: — Холодный ветер всегда означает перемену погоды. Похоже, она не за горами. Британия знает, что американцы готовы к войне. У них есть люди, есть самолеты, пушки и танки. Если союзники победят в Северной Африке, что будет дальше?

— Ты думаешь, они придут сюда?

— Думаю, да.

— А что считает Маддалена?

— Она никогда не интересовалась политикой. Я не интересовался тоже — по крайней мере, в молодости. Но сейчас я уже не могу делать вид, что политика меня не касается. — Он устало улыбнулся. — Я поссорился с женой из-за войны, в которой участвую не по своей воле. Неудивительно, что она на меня злится. Только, понимаешь, мои люди — они ведь по-прежнему там, в пустыне. Они переживают такие тяготы, которые мой тесть себе и представить не может. И я просто обязан вернуться к ним, назад. — Он стряхнул пепел на камни. — Когда Маддалена собирала вещи, мы снова поругались. Она сказала… — Он замолчал на полуслове, качая головой.

— Что, Гвидо?

Он поднял с земли опавший листок и сжал его в кулаке.

— Она сказала, что если я не хочу остаться в Италии ради нее, то я должен остаться ради Лючиеллы.

— О Гвидо!

— Я ответил, что именно ради нее и Лючиеллы я обязанехать! Каким отцом, каким мужем я стану, если откажусь от всего, во что верю? От моей верности, от чести? Если предам их? — Он сделал паузу, дожидаясь ее ответа, но Тесса молчала. Гвидо с горечью произнес: — Ты женщина. Очевидно, ты сочувствуешь Маддалене.

— Это так. Но и тебе я сочувствую тоже, Гвидо. — Она нахмурилась. — Знаешь, я ведь тоже думала, что живу в соответствии со своими убеждениями. Я ими даже гордилась. Они были не такие, как у других людей, но для меня это не имело значения.

— А теперь?

— Мои убеждения разрушили мою жизнь. Теперь они мне совершенно безразличны.

— Я не заметил, чтобы ты сильно изменилась, Тесса. Ты стала немного сдержаннее — пожалуй, немного грустнее. Но внутри, по-моему, ты осталась прежней.

Она затушила сигарету в цветочном горшке.

— Возможно, мне стоило вернуться в Англию.

— Возможно, твой дом здесь.

— Возможно. — Она пожала плечами. — Сейчас я хорошо знаю, что такое верность. Мне потребовалось время, чтобы это понять. Раньше я считала, что, когда любовь проходит, надо идти дальше, двигаться вперед. Что нельзя связывать себя обязательствами. Этому научило меня мое детство, и так я поступала, раз за разом. Я думала, что сохраняю верность себе, что я верна своим убеждениям.

— А потом? — Она не ответила, и тогда Гвидо добавил: — Ведь было же это «потом», да, Тесса?

— Однажды я встретила человека, от которого не смогла отказаться. — Она подтянула колени к груди и обхватила их руками. — Он был умен, красив и обаятелен. И женат. До него я знала немало мужчин, которые тоже были умны, красивы и обаятельны, и многие из них были женаты. Я убеждала себя, что это не помеха, потому что я не отбираю их у их жен. — Она поглядела на небо. — Как изощренно мы обманываем себя, когда влюбляемся! Возможно, все дело было в луне и в инее. Иногда мне кажется, что в тихих уголках Англии есть какое-то волшебство, магические чары.

— Так что же случилось?

— Ничего хорошего, — печально ответила она.

Молния расколола небо, осветив двор фиолетовым сиянием.

— Надеюсь, будет ливень, — сказал Гвидо, подняв голову. — Он был бы сейчас очень кстати.

— Стефано станет переживать, как бы не начался град. Это из-за винограда.

— Ты становишься настоящей сельской жительницей, Тесса. Кто бы мог подумать, — мягко поддразнил ее Гвидо. Потом он вздохнул и сказал: — Кто знает, почему мы влюбляемся? Луна и иней — эти причины ничуть не хуже любых других. Я знаю, что ты думаешь: Маддалена и я, друзья детства, из богатых семей. Наверняка ты решила, что мы поженились по семейным соображениям, чтобы угодить родителям.

— Нет, Гвидо. — Она говорила искренне, с теплотой. — Я знаю тебя. Ты никогда не женился бы без любви.

Вдалеке заворчал гром: словно кто-то передвигал мебель в пустой комнате. Они сидели в молчании, объединенные общей утратой, осознанием того, насколько иначе могла бы сложиться их жизнь.

— Если Муссолини потерпит поражение, — заговорил наконец Гвидо, — это сильно ударит по семье Маддалены. Они всегда были преданными патриотами. Ты говоришь, что теперь знаешь все о верности, Тесса, так посоветуй, что мне делать. Остаться с женой и ребенком, чтобы защитить их, если ситуация сложится не в нашу пользу, или вернуться в Африку к своим солдатам?

Она вгляделась в его профиль, казавшийся еще более суровым в ночной тени.