Возвращение в темноте

— Очевидно, он позвонил до того, как отключилось электричество, — задумчиво произнес Бенни.

— Точно! Наверное, еще вчера вечером. — Кроукер вопросительно взглянул на Бенни. — А кто такой этот Нестор? Его звонок был последним перед тем, как отключили электричество.

— Нестор — танцовщик, — с готовностью ответил Бенни. — По крайней мере был им до того, как подхватил СПИД. Теперь он медленно умирает, а Соня неустанно ухаживает за ним.

Кроукера удивил слегка раздраженный тон, которым это было сказано.

— Ты это не одобряешь?

— Понимаешь, смерть Нестора неизбежна, это только вопрос времени, а она с ним возится так, словно... — Бенни скривил лицо и замолчал.

— Ну зачем ты так, — сказал Кроукер. — Только представь, каково сейчас этому парню. — Он машинально постукивал пальцем по крышке автоответчика. — Ты знаешь, где он живет?

— Нет, но его номер наверняка есть в телефонной памяти, так что можешь сам спросить его...

Что ж, Бенни был прав. Отложив на время звонок Нестору, Кроукер продолжил осмотр дома. Единственным помещением, где они с Бенни еще не были, оставалась кухня. Остановившись у порога, Кроукер щелкнул выключателем. Зажглась холодная флуоресцентная лампа, и у Кроукера широко раскрылись от удивления глаза. На кухонном столе было аккуратно разложено все содержимое холодильника — пакеты молока и апельсинового сока, банки с джемом, бутылки с кетчупом и горчицей, какие-то пластиковые баночки и коробочки с остатками еды, пачка сливочного масла. Все это было выстроено строго по ранжиру — от низкого к высокому, от маленького к большому.

— Что за черт? — воскликнул Бенни.

И снова дурное предчувствие холодком пробежало по спине Кроукера.

— Вся эта дребедень, похоже, была в холодильнике. — Бенни замотал головой. — А зачем все это вынули оттуда? Думаешь, это сделала сама Соня?

Кроукер не отвечал, глядя на дверцу холодильника. Проследив за взглядом Кроукера, Бенни неожиданно охрипшим голосом произнес:

— Господи Иисусе, амиго, придется его открыть, ничего не поделаешь...

Чуть помедлив, Кроукер потянул за ручку старомодного холодильника.

Дверца послушно отворилась, и ему захотелось зажмуриться. Боковые стенки были в крови: на одной был нарисован треугольник внутри окружности, на другой — точка внутри квадрата.

Единственный предмет, находившийся в холодильнике, был размером с двадцатифунтовую индейку. Но это была не индейка. На полке холодильника лежала голова Сони, аккуратнейшем образом отделенная от тела. В ее светлых глазах навсегда застыл ужас...

* * *

Вернувшись в спальню, Кроукер медленно подошел к открытой двери в ванную.

— Там, где мы нашли следы лужицы воды на полу, кто-то довольно долго стоял, и его невозможно было заметить ни из ванной, ни из спальни.

Бенни вскинул голову:

— Если убийца стоял именно там, то он выбрал самое удобное место, чтобы наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

— К тому же он был достаточно хитер, чтобы не оставить никаких следов от обуви. Должно быть, он оставил башмаки снаружи.

— Вот как она была убита. — Кроукер показал на наволочку со следами губной помады и прилипшими ресничками.

Бенни подошел поближе.

— Ты хочешь сказать, ее задушили?

Кроукер кивнул:

— Вот этой подушкой. Соня была сильной девушкой, так что тот, кто сумел с ней справиться, тоже должен обладать недюжинной силой.

— А может, убийца был не один? — сказал Бенни.

— Так тоже могло быть, — кивнул Кроукер.

Он живо представил себе, как Соня, совершенно беспомощная, умирала, задыхаясь под плотно прижатой ко рту подушкой. Он испытывал странное чувство, словно убийца и его лишил частички жизни.

— Она умерла прямо здесь, — проговорил он.

Бенни сжал кулаки, его шея и щеки побагровели. Издав нечленораздельный вопль, он выскочил из спальни.

Кроукер догнал его уже на пороге кухни.

— Бенни! — Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел, что Бенни открывает дверцу холодильника. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Извини, но я не собираюсь оставлять ее голову в этом холодильнике.

С этими словами он стал вынимать голову Сони из холодильника, стараясь не глядеть ни на нее, ни на символы, нарисованные на стенках. Потом, взяв чистые полотенца, он стал с чрезвычайной осторожностью и нежностью заворачивать в них голову.

— Я не допущу такого унижения бедной Сони...

Биомеханические пальцы Кроукера замкнулись на запястье Бенни, тот обернулся, взгляд его был безумен.

— Извини, когда-то мужчины шли на гибель за честь женщин.

Кроукер шагнул вперед.

— Скажи мне, Бенни, это действительно для того, чтобы защитить честь Сони?

— Да.

Однако Кроукер не отпустил его руку и не сделал ни шагу назад. Бенни тоже не хотел уступать.

Наконец, изобразив на лице жалкое подобие улыбки, Бенни сказал:

— Отпусти меня, Кроукер, и давай поговорим спокойно.

Кроукер неторопливо разжал биомеханические пальцы.

— Ты же мог запросто раздробить мне кисть, — сказал Бенни неожиданно вяло, словно они болтали о каких-то пустяках, нежась на горячем солнышке.

Он снова улыбнулся, теперь уже по-настоящему, и вынул из кобуры свой револьвер.