Возвращение в темноте

– Представляю, как тебе хочется их заполучить, – сказал Кроукер, медленно и нехотя шагая на корму. – Насколько я понимаю, по сравнению с ними камень духов просто детская игрушка.

– Игрушка? Нет, – пожал плечами Антонио. – Но если мне удастся завладеть и камнем, и костями одновременно, то это будет все равно что полное возрождение самого Хумаиты. – Сжав руку в кулак, он прижал ее к груди. – И тогда все его знания, все его искусство станут моими и будут помещаться вот здесь, во мне.

Такая перспектива по-настоящему испугала Кроукера. Он понял, что необходимо любой ценой помешать Антонио завладеть костями Хумаиты.

– Никак не могу взять в толк, почему ты позволил Хейтору убить Хумаиту, – сказал Кроукер, берясь за руль. – Ведь он научил вас всему, он верил в тебя. Будь он жив, твоя жизнь была бы другой. И все же ты решил сжечь все это на погребальном костре. Ты помог Хейтору, а потом и простил его. Вдвоем вы скрыли правду, и все продолжалось своим чередом.

– У меня не было выбора.

– Ерунда! – воскликнул Кроукер, заводя двигатель. – Выбор есть всегда. Именно это и делает человека человеком.

– Хорошо жить на этом свете, зная ответы на все вопросы, – усмехнулся Антонио.

Кроукеру показалось, что в голосе Антонио прозвучала горечь. Глядя в мелкую воду канала, он думал о судьбе. В Юго-Восточной Азии, где он провел немало лет, судьбе придавалось огромное значение. Именно она руководила всей жизнью человека от рождения до самой смерти. Китайцы, например, считали, что нельзя бороться с собственной судьбой. Вместо этого всячески приветствовалось безропотное принятие всех невзгод и несчастий, и вообще всего, что выпадало на долю человека. Кроукер никогда не мог до конца принять такую идеологию. Он не мог согласиться с тем, что человек не должен ничего делать, чтобы воспрепятствовать очевидному злу.

Вернувшись к реальности, Кроукер понял, что ему предстоит принять смерть здесь, в солоноватой воде канала. Совсем как в том видении, посетившем Дженни под воздействием камня духов.

– Какое глубокое молчание, – издевательски произнес Антонио. – Должно быть, прощаешься с жизнью.

– По-моему, это стоит сделать тебе.

Антонио засмеялся:

– Знаешь, несмотря на все несчастья, которые ты мне принес, я все же буду скучать по тебе.

– Только не думай, что это чувство взаимно, – пробормотал Кроукер, занятый сложным маневром.

– Сейчас мы должны отправиться на юг, чтобы встретиться с Рейфом Рубиннетом в Змеиной бухте, – приказал Антонио, взмахнув для убедительности коротким дулом пистолета.

– Ты дружишь с Рейфом?

– Вот еще! – Антонио устроился поближе к Кроукеру, чтобы не упускать из виду ни одного его движения, но достаточно далеко, чтобы он не смог наброситься на него. – Раз уж речь зашла о старых друзьях, Бенни еще не помер?

– Ты ведь знаешь все на свете. Почему же ты не знаешь, жив ли Бенни?

Антонио сердито вскинул голову:

– Похоже, сеньор нервничает? Так оно и есть! – Помолчав секунду, он сказал: – Бенни очень умен, но переоценивает себя. Возможно, это потому, что он слишком сентиментален. Да, Бенни... Он питает очень глубокие чувства к своему деду. Весьма забавно, если учесть, что при жизни они не очень-то ладили между собой. – Он усмехнулся. – Готов поспорить на что угодно, Бенни никогда не говорил тебе об этом.

– Что бы он мне ни говорил – это строго конфиденциально.

– Ну да, конечно... Но я вот что скажу тебе, и это чистая правда, – улыбнулся Антонио. – Хумаита был настоящим чудовищем. Да, именно чудовищем! Он был до мозга костей педантом, добивающимся совершенства во всем, этаким безжалостным надсмотрщиком над рабами. С детьми он обращался даже более жестко, чем со взрослыми. А его высокомерие и заносчивость! Бенни не выносил своего деда. И я его могу понять. Старик слишком много требовал от Бенни. Впрочем, от меня тоже, но я был умнее Бенни и смог очень многое перенять у Хумаиты. Своими занятиями он доводил меня до изнеможения, и я по крупицам вбирал в себя его знания и могущество. Хейтор был не таким способным, ему все давалось с трудом. А Бенни... Бенни и вовсе не хотел ничему учиться у своего деда.

Кроукер заложил крутой поворот к югу, впереди виднелся залив, Змеиная бухта была уже совсем недалеко.

– Ты хочешь сказать, что ты, Хейтор и Бенни одновременно обучались хета-и у Хумаиты?

– Именно так. – Антонио встал. – Чрезмерная строгость Хумаиты очень быстро заставила Бенни умыть руки, а Хейтора привела в состояние полной подавленности.

– А как эти строгости повлияли на тебя?

Антонио пожал плечами:

– Кто знает?

Он замолчал и насторожился, вглядываясь вперед, во влажный и ветреный мрак ночи. Змеиная бухта была уже совсем рядом.

Теперь Кроукер решил задать ему очень важный вопрос:

– Как удалось Россу Дарлингу завербовать тебя и Хейтора?

Антонио взглянул на Кроукера и презрительно улыбнулся:

– Кому? Этому несчастному прислужнику? Ни я, ни мой брат никогда не стали бы терять попусту время с этим Дарлингом.

– Значит, вас нанял не Дарлинг? А кто? Ведь директор-то он!

Антонио хитро улыбнулся. Похоже, разговор забавлял его.