Возвращение в Пустов

— У вас всего пятьсот двадцать пять, а у меня — семьсот тридцать.

— Значит, шансы у меня еще есть, — сухо сказал «бульдог».

Карты прыгали из ладони в ладонь, будто дрессированные блохи.

— Все! — рыжий бросил на «Остров сокровищ» четыре пятидесятирублевых купюры. — Больше не поднимаем!

— Почему это? — через губу удивился Дима.

Шумер подумал, что он, наверное, видится себе очень успешным и везучим. В богатых семьях с единственным ребенком такое случается. Особенно, если исключительность ему в голову родители начинают вбивать сызмальства.

Что он все-таки делает в общем вагоне? — задался вопросом Шумер. Сбежал из-под присмотра? Разбил семейную кубышку и махнул с любимой куда глаза глядят? Я бы вот поостерегся на его месте.

— А потому, — недовольно сказал рыжий Коля, подснимая предложенную колоду, — что я по счету играю чисто на интерес. Вам двоим хорошо, а у меня фарта сегодня нет. Один червовый марьяж за всю игру! Спрашивается, с какой стати мне деньгами трясти?

— С такой, что это игра на деньги.

— Ага, откровение Иоанна просто. Стих девятый.

— И что там?

— А я откуда знаю?

Разговор заглох. «Бульдог» раздал карты, три легли в прикуп. Торговались недолго, закончив на объявленной Димой ставке в сто тридцать пять очков. Посмотрев карты прикупа и пошевелив губами, Дима поднял ее до ста пятидесяти.

— Опять с марьяжем, сука, — сказал восхищенно рыжий.

Слева, погромыхивая и свистя, пролетел короткий состав, семь или восемь вагонов, белые занавески, золотистые буквы. Через несколько секунд и их поезд наконец дернулся и покатил, набирая скорость.

— Вы знаете, — наклонился к Шумеру сосед, — а голова-то прошла.

— Я вам говорил, — сказал Шумер.

— Я, правда, не был уверен, но вот, не болит.

— Я засекал, — рыжий Коля, похоже, умудрялся следить не только за игрой. — Двадцать семь минут, как с куста.

— Извините, — торопливо закопался в недрах плаща сосед, — я могу вас как-то…

Шумер улыбнулся.

— Не стоит. Ваша голова прошла сама.

— Как?

Рука соседа застыла за пазухой.

Вид у него сделался недоверчиво-задумчивый. Будто он соображал, где его хотят обмануть, и не находил подвоха. Косая складка возникла у него над переносицей.

— Вы сами себя вылечили, — сказал Шумер. — Я только слегка подтолкнул процесс.

— Это какая-то методика?

Шумер качнул головой и отмолчался. На губах его появилась легкая улыбка. Он снова отхлебнул из стакана.

— Не, ты доктор! — нашел момент, чтобы хлопнуть его по плечу рыжий Коля. — Фокусник-иллюзионист!

— Ходи, — толкнул напарника «бульдог».

— Я? — делано удивился Коля. — Это моя взятка была?

— Ага, две девятки.

— Это которая с валетом?

— Да, ходите уже, — нетерпеливо сказал Дима.

— Ты не спеши, не спеши.

Коля наморщил лоб, постучал пальцем по одной карте, по другой, видимо, показывая «бульдогу», с какой масти пойдет.

— А, поехали!

Рука его взмыла в сабельном замахе.

Шмяк!

Шумер смотрел, как шлепаются карты, как Дима радостно сгребает взятки, совершенно искренне полагая, что ему действительно везет. Он раскраснелся и потискал свою подругу, которая от неожиданности, вскинув ногу в черном чулке, чуть не заехала в грудь сидящему рядом соседу с «дипломатом» сапожком со стразами.

Взгляд рыжего Коли метнулся девушке под короткую юбку.

— Дима!

Спутница мажора соскочила с полки.

— Чаю принеси, — сказал Дима. — Не злись, пупсик.

— Сам ты пупсик!

Рыжий Коля гоготнул.

— А вы тоже! — Девушка наставила на Колю розовый крашеный ноготок.

— Николай, — представляясь, стянул кепку тот, — Николай Алексеевич.

— Чаю, Людочка, — хлопнул подругу по удачно подставленной попке Дима.

— А лавэ? — под фырканье рыжего развернулась она.

Полы короткого пальто разошлись, и взгляду Шумера и его соседа предстала полупрозрачная розовая блузка с Микки-Маусом. Уши Микки-Мауса старательно прикрывали грудь, но не могли скрыть отсутствие на ней лифчика.

Худое лицо соседа треснуло улыбкой.

— Что? — уперев руки в бока, посмотрела на него девушка.

Микки-Маус слегка смял ухо, открыв пятнышко соска.

— Ничего, — сказал сосед, — извините.

— Сиськами светишь, — сказал Дима, подавая Людочке пятьдесят рублей.

— Чего? — наклонилась к нему девушка.

Дима сбил проводок наушника.

— Светишь сиськами, говорю.

— Кому хочу, тому свечу, — огрызнулась девушка.

— Все бабы такие, — авторитетно заметил рыжий Коля, когда Людочка направилась за чаем. — Сиськи есть, ума не надо.

— Да мы так, друзья, — сказал Дима.

— Мне бы такого друга, — мечтательно сказал Коля. — Может, поставишь ее?

— Куда?

— На кон.

— Не, вы че? — мотнул головой Дима. — Она ж как-никак близкий человек.

— И чем ты рискуешь? — Коля заглянул в тетрадный лист. — У тебя уже восемьсот восемьдесят. Тебе сто двадцать набрать — и ты в шоколаде.

— Да, молодой человек, — кивнул «бульдог», — вы, так сказать, сидите на «бочке». Но я бы тоже не стал ставить девушку по желанию этого рыжего негодяя.

— Я — негодяй? — тут же взвился рыжий. — Дядя, ты кто? Ты кто, дядя? Что ты мне непонятные предъявы кидаешь!

— Заносит вас, Николай Алексеевич, — проскрежетал «бульдог».