Возвращение в Приют

Деревянная скульптура человека

© RicoK/Shutterstock.com

Глава 27

З убы гипнотизера напоминали кинжалы, угнездившиеся в колючей чаще его бороды. Издалека он казался чистым, но стоило приблизиться — и в глаза бросалась грязь в глубоких складках его лица.

Старость означала хрупкость и слабость. Старость означала то, что его мог бы побить даже маленький мальчик.

Внутри его шатра пахло какими-то странными ягодами, вымоченными в экзотических женских духах. Он знал, что этот запах въестся в его одежду надолго и мама будет на него за это кричать. Где ты был? Почему от тебя так пахнет? Это повредит малышу! Он придумает, что ей соврать… потом, когда будет идти домой с Патриком и Бернардом.

Но сейчас ему нужен был этот камень на цепочке. Если он хочет, чтобы Патрик когда-нибудь залез на крышу, ему понадобится камень. В шатре было много всяких странных вещей: одноглазая птица с красными перьями, которая прыгала взад-вперед по своей жердочке и кричала: «Турок! Турок!» — и большие тяжелые подсвечники с бурлящим в них фиолетовым воском.

Он был любимчиком старика, и это означало, что тот не будет ожидать подвоха.

— Ты знаешь, как я получил вот этот камень? — Гипнотизер всегда смеялся. Он смеялся после каждого предложения, а иногда после каждого слова. — Старый Модир вытащил его из могилы, мой мальчик, как тебе это? Ха-ха!

— Турок! Турок!

Дэниел злобно покосился на птицу. Птица умела говорить, а значит, могла на него донести. Это не имело значения. Чтобы заставить Патрика заткнуться, ему нужен был камень.

— Она была холодной старой вдовой и хотела, чтобы ее дети делали только то, что она говорит, малыш. Она доводила их до белого каления, ха-ха! Она была гордой. Заносчивой. Кое-кто считает заносчивым меня, но они ошибаются. Я взял камень в могиле вдовы, на ее плантации, плантации Арно. Там был белый дом, очень красивый, а вокруг деревья и маленькая речка. Один из ее сыновей утонул в этой речке. Ее дочь разбила себе голову о дерево. Ха! Ха! Когда я ее откапывал, я с ней очень ласково разговаривал. Проснись, cherie, — шептал я, — проснись! Они похоронили эту проклятую вдову тайно, малыш, и ни у кого, кроме меня, не хватило бы духу забрать ее драгоценности! Понимаешь? Это мог сделать только я, Старый Модир…

— Турок!

— Можно мне еще раз на него посмотреть? — спросил Дэниел.

Он не слушал рассказ гипнотизера. Ему было неинтересно. Может, камень волшебный, а может, самый обыкновенный. В любом случае, он знал, что тот гипнотизирует людей каким-то совершенно особеным образом. Загипнотизировал даже его, хотя он никогда не реагировал на подобные штучки.

— Еще раз, малыш, еще один раз. А потом тебе пора домой!