Возвращение в "Опаловый плес"

Джарра не рисовался — он спасал ей жизнь. При этом воспоминании Скай расхотелось ругаться.

— Возле дома и в саду можешь щелкать сколько угодно, — милостиво разрешил Джарра. — Но от скотного двора держись подальше. — Он вдруг порывисто привлек ее к себе и пробормотал: — Я пережил тысячу смертей, увидев, как ты стоишь, беспомощно ожидая, когда разъяренный бык уничтожит тебя. Я не хочу, чтобы ты или наш малыш пострадали. — Он провел ладонями по ее фигуре и, оставив одну покоиться на животе, нагнулся к лицу и поцеловал. Щемящая нежность, вызванная тревогой за ее благополучие, мгновенно обратилась в страсть, и через несколько минут он уже шептал ей: — Пойдем в постель.

Скай фотографировала грохотавшие мимо усадьбы автопоезда — огромные грузовики с двумя, тремя и даже четырьмя двухэтажными трейлерами, увозившие скот на продажу. Водители с улыбкой махали ей рукой, а один даже замедлил ход, чтобы его запечатлели на пленку.

Она также снимала мужчин, куривших и игравших в карты на крыльце старого дома, и поднималась на рассвете, чтобы сфотографировать скотоводов, которые, призвав собак, отправлялись на лошадях и автомобилях в загоны, где работа, казалось, никогда не кончится.

Некоторые из них из кожи вон лезли перед объективом, позируя ей с чисто мужским бахвальством, пока Джарра не усмирял их пыл, требуя, чтобы они прекратили корчить из себя кинозвезд и занялись делами. Возможно, он был прав, думала Скай, когда говорил, что в ее присутствии работники будут отвлекаться от своих обязанностей по погрузке скота на автотранспорт, требующих особой сноровки и умения и зачастую связанных с риском для жизни.

Готовые снимки Скай раздавала запечатленным на них скотоводам, а Джарре на день рождения подарила увеличенную фотографию в рамке, на которой был заснят водоем с ибисом, летящим навстречу восходящему солнцу.

Джарра выразил ей признательность за подарок и повесил фотографию в столовой.

Теленок подрастал, тучнел и спустя два месяца уже благополучно обходился одной травой: его пускали пастись в загон для племенных кобыл. А еще через некоторое время найденыша клеймили, кастрировали и вместе со стадом, пригнанным в приусадебные загоны, выпустили на большое открытое «дикое пастбище». Скай, наблюдая, как он бегает по лугу вместе с другими отъемышами, испытывала одновременно гордость и грусть. Помня наказ Джарры, она даже не дала имени своему питомцу.

В августе «Опаловый плес» принимал гостей, которых разместили в жилых помещениях для работников. Усадьба превратилась в огромный людской муравейник. Всюду стояли трейлеры с лошадьми, прибывшими со своими владельцами аж из Нового Южного Уэльса и западных районов Австралии.

Скай уже имела представление о том, что такое состязания скотоводов, и горела желанием собственными глазами понаблюдать за ходом соревнований.

Джарра попросил ее надеть что-нибудь красивое, и она, следуя его желанию, нарядилась в платье собственного пошива из тонкой хлопчатобумажной ткани в цветочек неброских фиолетово-синих тонов. Во время своего последнего визита к врачу она приобрела в Маунт-Айзе простенькую широкополую соломенную шляпку, которую теперь украсила засушенными цветами и лентой из той же ткани, что и платье.

Некоторые из приехавших женщин были разодеты, как на бал, другие щеголяли в джинсах или молескиновых брюках. Кое-кого из гостей Скай помнила по прежнему торжеству, а Миган Пойнтер привезла с собой гостивших у нее в ту пору франкоговорящих туристов из Новой Каледонии, которые с удивлением и радостью отреагировали на умение Скай объясняться на их родном языке и стали засыпать ее комплиментами с чисто галльской учтивостью.

Джарра, наблюдая за беседой жены с французами, выразительно вскинул бровь и, уводя Скай к другой группе гостей, поинтересовался:

— Что они говорили?

— Ничего особенного, — с притворной сдержанностью ответила она. — В основном комплименты.

— Вот как? Надеюсь, ты посоветовала им делать комплименты исключительно в словесной форме. Иначе ведь могут и по носу схлопотать.

— Не будь таким варваром, — урезонила мужа Скай. — Они просто проявляли учтивость.

— Они просто пожирали тебя глазами, — сухо заметил Джарра.

— Французы высоко ценят женщин.

— Вот и пусть ценят, но только других.

Скай рассмеялась. Ревность Джарры граничила с гордостью. Ему нравилось похваляться своей женой, что особенно ярко проявлялось в его стремлении представлять ее всем и каждому.

— В моем положении можно только радоваться, что со мной разговаривают и смотрят на меня так, будто я все еще… привлекательная женщина.

— А ты в этом сомневаешься? — спросил Джарра. — Конечно, ты по-прежнему привлекательная. Восхитительная. Разве я редко тебе это говорю?

— Но ведь ты мой муж.

— И потому я не в счет, да? — на губах его заиграла улыбка, глаза вспыхнули.

— Дело в том, — стала терпеливо объяснять Скай, поглаживая выпирающий из-под платья живот, — что своим положением я обязана тебе, и значит, ты вынужден постоянно убеждать меня, что это ничуть не портит моей внешности.

Джарра накрыл ее руки своими теплыми сильными ладонями.