Возвращение в Оксфорд

Одной из ученых женщин, повисших между небом и землей, была сама Дороти Сэйерс. Ей удалось совместить замужество и литературный труд, но равновесие оказалось слишком хрупким, и она пыталась нащупать точку опоры. В начале тридцатых ее детективное творчество стало заходить в тупик — так и не придумав, что делать дальше со своими героями, она решила вместо детектива написать «серьезный» роман, в котором выпускница университета, вышедшая замуж и растящая детей, вдруг понимает, что ее истинное призвание — творческая, интеллектуальная деятельность. Как раз в это время Сэйерс пригласили в Оксфорд произнести речь на торжественной церемонии — ее тьютор, мисс Милдред Поуп, покидала Сомервиль после сорока лет преподавания, чтобы занять пост профессора в Манчестере.

Мисс Поуп была выдающимся специалистом по французской словесности, одним из первых сомервильских тьюторов и всеобщей любимицей. В романе она появляется в образе мисс Лидгейт: «Она была блестящим ученым, но моральные дилеммы словно бы оставались невидимыми для ее прямого невинного взгляда. Сама будучи человеком безукоризненной порядочности, она с удивительной широтой и благородством принимала недостатки других. Как знаток литературы она могла бы назвать все грехи мира, но едва ли была способна распознать их в реальной жизни. Казалось, сам факт ее присутствия обезоруживал и обеззараживал любое зло, совершенное другими».

Милдред Поуп, прообраз мисс Лидгейт.

Портрет работы Г. Д. Ганна из архива колледжа Сомервиль.

Впоследствии Сэйерс вспоминала, что, готовя речь, задалась вопросом: за что в первую очередь следует благодарить университетское образование? И ответила себе: за привычку к интеллектуальной честности и цельности. И вдруг она поняла, что точка опоры найдена. Оксфорд разрешит все ее затруднения одним махом — выведет из тупика ее героев, позволит всерьез говорить о женском выборе, обеспечит детективным сюжетом: «Сюжет, в котором интеллектуальная честность окажется единственной постоянной величиной в вечно колеблющемся мире, поможет мне сказать то, что я хотела сказать всю жизнь».

Дороти Сэйерс произнесла блестящую речь во славу любимого тьютора. А вернувшись, села писать роман. Она придумала колледж Шрусбери, с ректором, деканом, казначеем и целым штатом женщин-донов. А за ними стояли тени мисс Басс и мисс Бил, мисс Дэвис и мисс Пенроуз, и сотен других — чудачек, провидиц, истинных леди, «синих чулков»…

И наконец, на узких улочках Оксфорда Гарриет Вэйн и лорд Питер Уимзи смогли встретиться как равная с равным — два магистра искусств в совершенно одинаковых мантиях.

Александра Борисенко

Литература

Pauline Adams. Somerville for Women: An Oxford College, 1879–1993. Oxford: Oxford University Press, 1996.

Judy G. Batson. Her Oxford. Nashville: Vanderbilt University Press, 2008.

Vera Brittain. Testament of Youth: An Autobiographical Study of the Years 1900–1925. New York: The Macmillan Company, 1933.

Vera Farnell. A Somervillian Looks Back. Oxford: Privately printed at the University Press, 1948.

Susan J. Leonardi. Dangerous by Degrees: Women at Oxford and the Somerville College Novelists. New Brunswick; London: Rutgers University Press, 1989.

Patricia Marks. Bicycles, Bangs, and Bloomers: The New Woman in the Popular Press. Lexington: The University Press of Kentucky, 1990.

Jane Robinson. Bluestockings: The Remarkable Story of the First Women to Fight for an Education. London, Penguin Books, 2009.

От переводчиков

Вступление, написанное переводчиком, — самый старый жанр переводоведения. Переводчику всегда приходится в чем-то оправдываться, объяснять читателю спорные решения, отчитываться за неизбежные потери. Впрочем, и писателя не минует эта участь — сама Дороти Сэйерс в своем вступлении просит прощения у Оксфордского университета и отдельных колледжей за разного рода писательские вольности.

Нам тоже есть в чем покаяться. Прежде всего, мы изменили название романа, поскольку перевести его во всей многозначности было, увы, невозможно. Gaudy Night — это одновременно встреча выпускников, просто «безумная ночь» и цитата из пьесы Шекспира «Антоний и Клеопатра». В романе словосочетание встречается во всех трех вариантах: герои несколько раз говорят «What a gaudy night!» — «Что за безумная ночь!» после разного рода ночных приключений, Питер Уимзи цитирует Шекспира: «Let’s have one other gaudy night» — «Проведем/ Еще раз ночь в бывалом оживленьи» (пер с англ. Б. Пастернака), ну и, разумеется, все начинается с выпускного вечера — Gaudy.