Возвращение в «Кресты»

Заславский оставался в машине, держа под прицелом Аркадия Андреевича, пока я занимался этой грязной работой. Хопин не выказал никакого желания хотя бы на секунду выглянуть наружу. Так привык к своей конуре на колесах, что ни солнышко, ни сочная зелень его не соблазняли. Впрочем, его можно было понять – сейчас господину Хопину было не до красот, он пытался угадать – что его ждет, а на его месте рассчитывать на лучшее не приходилось.

Тело убитого скатилось в кювет, сминая все еще мокрую после дождя траву. Я не знал, кто этот человек, и впервые увидел его лицо за мгновение до того, как спустил курок. Но при этом не испытывал сейчас ни малейших угрызений совести.

Потому что идет война. И друг моего врага – мой враг!

Наконец, переваливаясь из лужи в лужу, броневик подполз к моему старому дому. Улица была пуста – обыватели, разогнанные дождем по домам, не торопились покидать их. Только несколько ребятишек на великах крутились в конце улицы.

Как я и ожидал, дача пока пустовала – несмотря на низкую скорость, мы все же опередили остальных участников шоу, а в том, что они прибудут, я не сомневался. Босс ведь приказал. Мы быстро прошли в дом. Я, Заславский и Хопин. Судя по всему, Лины не было здесь несколько дней. Надо думать, после моего побега она и думать не смела заявиться на дачу, где никто не смог бы помочь ей.

– Может быть, – после долгого молчания подал голос наш пленник, – вы все же разъясните, зачем мы приехали сюда?! Зачем вам все эти люди, которых я сейчас вызвал?!

Несмотря на некоторую браваду в голосе, было видно, что господин Хопин чувствует себя хреново. Оно и понятно – ничего хорошего его не ждет, это и младенцу ясно. А умирать так не хочется!

– Сначала вы, Аркадий Андреевич! – предложил я. – Расскажите мне, с какой целью вы организовали весь этот сложный спектакль с моим арестом, следствием, судом?! Это единственный вопрос, который для меня все еще остается неразрешенным!

Он сжал губы, глядя на меня пристально. Я подумал, что, вероятно, он и сам не знает ответа. Но неожиданно Хопин заговорил.

– Вы помните, как крушили мой особняк с помощью танка?!

Заславский, как и я, не ожидавший никаких откровений от «задержанного», повернулся, слушая с интересом. А Аркадий Андреевич продолжал, не дожидаясь ответа.

– А как закладывали бомбу в мой автомобиль?! Никогда в своей жизни я не встречал людей столь упорных, как вы, Знахарь! И столь удачливых! Я ведь все эти годы следил за вашими героическими похождениями. Вы заинтересовали меня, а меня очень трудно заинтересовать! Стало, знаете ли, любопытно – есть ли предел вашему упорству и удачливости?! Что будет, если выбить из-под вас почву, лишить поддержки извне и снова заставить пройти все то, что вы однажды уже испытали? Впрочем, не одного меня волновал этот вопрос. Оленька Стрелкова, эта милая девочка, принимала живое участие в разработке этого плана. Поначалу, правда, она колебалась, но потом втянулась и работала с искренним энтузиазмом. Хотя это неудивительно. В свое время вы очень сурово обошлись с бедной девочкой – едва не отправили ее на тот свет. Такое, знаете ли, не прощают! Не могу сказать определенно, сколь долго длился бы еще этот эксперимент – у меня очень большие возможности!.. Но вы все поломали своим неожиданным бегством! Я признаю поражение! Давайте обсудим условия капитуляции, я готов выплатить контрибуцию в любом размере… И ради бога, давайте уедем отсюда!

Он неприязненно огляделся. – Нет, Аркадий Андреевич! – проговорил я медленно, глядя на него в упор.

Боже, что за человек! Для него в самом деле все произошедшее было не более чем «экспериментом». Такие люди и распоряжались в свое время в фашистских и коммунистических концлагерях!

– Нет, гражданин Хопин! – повторил я зло. – Никуда мы с вами уже не поедем! Я тоже восхищен вашим упорством, вашей настойчивостью и необыкновенной живучестью… И намерен провести здесь и сейчас собственный «эксперимент», суть которого скоро станет вам ясна!

– Знахарь! – Заславский кивнул в сторону дороги, на которой уже раздавалось гудение мотора.

Мы в темпе переместились в комнату для гостей, на втором этаже. Той самой, откуда отправился в свой славный полет горемыка Шабалин. Надо сказать, что обломки злополучной лестницы и балкона так и валялись возле дома. С кем бы ни проводила здесь время Ангелина, внешний вид участка этого человека явно не волновал. Впрочем, напомнил я себе, – не помню, чтобы сам отличался хозяйственным рвением. Тем более рядом с Ангелиной – на дом и сад просто не оставалось времени и сил.

Хопин пристроился в уголке на стуле, сложив на коленях руки, – ни дать ни взять проштрафившийся ученик начальной школы на аудиенции у директора.

– Ну и кто это к нам пожаловал?! – Я выглянул осторожно из дверей балкона.