Возвращение в грядущее

Кресло папия на помосте повернули так, что мы видели теперь И Скалия сбоку. Несравненную мою Лореллею без ребенка, оставленного мне, поставили перед ним, между двумя стражами в черных одеждах, с алебардами в руках.

Кашоний в своей зловещей алой мантии олицетворял и церемониймейстера, и обвинителя, и подобострастного холуя И Скалия.

Прежде чем начался «процесс», я вспомнила про листовку, сочиненную Мартием Лютым для папийских наемников.

Ее припасла и показала мне старая раменка, моя наставница. Табор, свободно кочуя между враждующими сторонами, за хорошую плату перевозил это «поэтическое оружие». Я помнила эти стихи одной рифмы.

НАД ВЛАСТЬЮ ВЛАСТЬ

Безмерная опасна власть,
Хотя, попав удачно в масть,
Пожить в довольстве можно всласть,
Богатство у народа красть
И в тайники добычу класть,
На неугодных львом напасть,
Клыкастую оскалив пасть.
Но… есть у власти той напасть:
Коварна лесть, как рыбья снасть,
Зацепит лесть рассудка часть
И льстиво даст бесславно пасть.
Вот такова «над властью власть».

Но сейчас маленький серый человечек в сияющей драгоценной тиаре был на вершине своего жестокого и ничем не ограниченного владычества.

Лореллея стояла перед ним, красотой и бесстрашием как бы противостоя невежеству и произволу.

Кашоний напыщенно возвестил, что суд Всевышнего, воплощенного в Великопастыре всех времен и народов, — это «Божий суд», который состоится после конца света над всеми смертными, но одной из них дано держать ответ уже сейчас.

— Признаешь ли ты, дочь Мрака, — тихим голосом начал папий, — свою вину в сношениях с нечистой силой и в колдовстве?

— Я не признаю ни вины своей, ни права судить меня, — гордо ответила Лореллея.

Я смотрела на нее со страхом и восхищением, встретясь глазами с ее ясным взглядом.

— Пусть свидетели предстанут передо Мной, — потребовал папий.

Появился слуга Лореллеи в кольчуге.

— Что известно тебе, брат-добреит, о темных и греховных деяниях твоей хозяйки?

— Известно, конечно, известно все, ваша всесвятость, — затараторил доносчик. — Она вершила недозволенное в своей адской кухне в подземелье замка.

— Что известно тебе, брат-добреит, член святого ордена, о попытке твоей хозяйки выведать у пришельца греховную тайну?

— Как же, ваша всесвятость! Она уединилась в каморке за лабораторией с долговязым рыцарем с целью выведать у него, надо думать, недозволенное.

— Думать не надо, — оборвал И Скалий. — Надо отвечать.

— Пыталась выведать их секреты, ваша всесвятость, в чем и присягаю.

— Правда извечная известна Мне. Да будет благо с тобой, брат-добреит, — отпустил свидетеля папий.

И тут страж с алебардой тронул за плечо моего Никиту. Он невозмутимо поднялся и встал рядом с Лореллеей перед папием.

— Имя свое, пришелец, назови Мне.

— Во Френдляндии меня называли странствующим рыцарем О Кихотием, а на далекой родине моей, где известен был блаженный рыцарь Дон Кихот, меня звали Никитой.

— Никитой? — повторил папий и обратился к обвиняемой: — Скажи, дочь Мрака, как назвала ты сына своего?

— Я хотела, чтобы сын мой гордо носил звездное имя И Кития и походил бы на пришельца со звезд.

— Признание обвиняемой и показания свидетелей совпадают, — заключил папий и снова обратился к Никите: — Скажи, И Китий, О Кихотий или как тебя там еще зовут…

— Вязов или Джандарканов, — вставил Никита.

— Скажи, пыталась ли обвиняемая что-либо выведать у тебя?

— Несравненная супруга Горного рыцаря О Джугия мудрая Лореллея — не только воплощение женской красоты, она талантлива, как самый выдающийся ученый нашего мира, да и вашего тоже. Она стремилась овладеть превращением веществ и расспрашивала меня об этом. Я пытался объяснить ей и, надеюсь, был понят, что такое превращение связано с выделением огромной энергии, названной вами «стихийной силой».

— Которая уничтожила Годдон и Саморру, — вставил папий.

— Которая в состоянии уничтожить и всю вашу планету с ее человечеством. Если бы кто-нибудь из нас открыл Лореллее или кому-либо другому из ваших современников способ расщепления вещества, то все равно воспользоваться им не удалось бы без обширных мастерских со сложным оборудованием, которых у вас нет.

— Умолкни, нечестивец, — яростно прервал И Скалий. — Не забывай, что Годдон и Саморра были уничтожены, хотя не существовало тогда ни обширных мастерских, о которых ты толкуешь, ни потребных кузнечных мехов, колб, наковален или тяжких молотов. И все же ты открыл колдунье наговоры и заклинания, с помощью чего из угля получается драгоценный камень, за что колдунье грозит костер Гаранта Полного Успокоения.

— Надо отдать ей должное, ваша всесвятость. Она воссоздала природные процессы, сумев использовать при этом неимоверно высокие давления.

— Которые погубили Годдон и Саморру?