Возвращение в Дамаск

Так вот: он, новичок, желторотый, вчера ночью в бараке еще раз попробовал перетянуть товарищей по работе в лагерь народной обороны, но, увы, безуспешно. Левинсон четко объяснил: сознательного рабочего происходящее совершенно не касается. Арабская буржуазия пытается отделаться от еврейской буржуазии, своей конкурентки в эксплуатации, конечно же с помощью сельского пролетариата, феллахов, которые пока не осознали своей исторической роли и позволили вовлечь себя в борьбу за классово чуждые цели. Среди защитников еврейского эксплуататорского класса вместе с ними («то есть вместе с нами») оказываются фашиствующие молодчики, так называемые рабочие-социалисты, а на самом деле введенные в заблуждение обыватели, попавшиеся на эту удочку.

— Значит, мы попадаемся на удочку, — воскликнул крупный, желтовато-смуглый мужчина со сросшимися на переносице бровями и аккуратно поставил ружье в затененный уголок, потому что солнце раскаляло ствол, — мы попадаемся на удочку, а что делают наши товарищи в кибуцах?

— Левинсон говорит, они, вольно или невольно, служат национальной эксплуатации; на службе зарубежной буржуазии экспроприируют рабочих-феллахов, — подытожил краснощекий мнение предыдущего оратора. При этом его лицо осталось серьезным, но глаза впервые улыбнулись.

Капитан Эрмин внимательно смотрел на него. Умный парень, подумал он. Хорошо понимает и умеет четко изложить то, что внутренне не приемлет. Но ведь и у нашего брата двойное дно, а если надо, и тройное.

Послышался громкий смех, язвительные возгласы.

— При этом мы все-таки экспроприируем мировую еврейскую буржуазию, — иронически объявил другой парень, в рубашке цвета хаки, и утер потный лоб, причем стало видно, что на правой руке у него недостает указательного пальца. — Этого ты им не сказал? Кто оплачивает землю, на которой мы строим кибуцы? Буржуазия, поддерживающая «Керен каемет».

— А как насчет средств, на которые «Керен га-Йесод» закупает станки, племенной скот и посевной материал?

— А барон, который в одиночку держит «Пика», может, он — партийная касса?

Все расхохотались. Все знали, что «Пика» — это крупный профранцузский фонд Эдмона де Ротшильда, которого в стране называли просто бароном, восьмидесятилетнего старика, уже сорок лет увлеченно служившего строительству Палестины.

— Что за потерянные души!

— Левинсону все это известно, — запротестовал краснощекий, — и у него на все есть ответ. Все это, говорит он, взятки, с помощью которых еврейская буржуазия гасит ударную силу еврейского пролетариата. Здешняя игра не для него и его сторонников, он остается в стороне, ждет, пока у наших товарищей и у феллахов созреет сознание. Тогда они сообща создадут единый фронт классово сознательных пролетариев.

— Пускай ждет, — сухо сказал инженер Заамен, — надеюсь, им хватит терпения…

— Жаль ребят, — обронил седой рабочий, надвигая кепку на лоб, — они бы нам пригодились.

Некоторые кивнули. Возникла пауза.

Эрмин сел поудобнее, набил трубку, обратился к краснощекому блондину:

— Вы работаете в каменоломне? Небольшое удовольствие, когда находишься в стране совсем недолго, верно? Вы думали, будет легче?

Парень пожал плечами, выпятил нижнюю губу.

— Главное — есть работа.

— Вы ведь приехали втроем? — спросил Эрмин, раскуривая трубку. — То есть вас было куда больше, но вы трое особенно сблизились.

— Смотря по обстоятельствам, — ответил краснощекий и пошел прочь.

Эрмин проводил его взглядом, он осторожно пробирался за камнями к тенистому месту, чтобы попить воды.

— Толковый парнишка, — заметил он. — Он вернется сюда?

— Как только будет мне нужен, — ответил инженер Заамен. — Он мой посыльный, разносит приказы, ну и кое-что еще делает, если надо. — Настроив бинокль, он долго изучал горизонт, который дивно четкой линией разделял вдали подвижное море и небо. — Я вижу там что-то темное?

Эрмин попросил бинокль, у него зрение было получше.

— Дым, — сказал он.

Все столпились вокруг него, тоже хотели посмотреть: приближается эскадра, деблокирующие британские войска.

Глава четвертая Неизвестность