Возвращение в Арден

– Подождите, – окликнул я ее, когда она направилась к двери. – Вы знаете парня по имени Зак? Он живет в Ардене. Высокий, весь в веснушках, с волосами как у Элвиса Пресли. Он дружит с Алисон, зовет ее Элли.

– Я его не знаю. Если вы собираетесь даром переводить еду, уходите и дайте мне закончить работу.

– О Боже, – я вылез из-за стола и отправился на крыльцо. Там было так же холодно, как на всех двадцати квадратных ярдах этого дома, и это в очередной раз наполнило меня уверенностью, что Алисон исполнит свое обещание и явится в назначенный срок. Ее спасение будет и моим спасением. В мечтах об этом я забыл о словах Туты Сандерсон, означавших, скорее всего, что она знает этого парня, но не желает его знать.

Но чтобы спасение было полным, мне нужно было кое-что узнать, и звуки, доносящиеся из сарая, говорили, что я могу сделать это именно там. Я отвернулся от Туты Сандерсон, вышел из дома и пошел по тропинке.

Лязг и грохот становились громче по мере моего приближения, и скоро я мог различить среди них даже сопение Дуэйна. Пробравшись между ржавыми механизмами, стоящими и лежащими перед входом, я ступил под металлическую крышу сарая, где Дуэйн орудовал разводным ключом над непокорным сцеплением трактора. Его кепка упала с головы и лежала в пыли рядом с ним.

– Дуэйн.

Он не слышал. Лицо его было сердитым, но это могло быть и реакцией на мое появление и часто встречающимся выражением работающего человека.

Я повторил его имя, и он повернул ко мне голову. Потом молча отвернулся и снова принялся за сцепление.

– Дуэйн, мне надо с тобой поговорить.

– Иди отсюда. Просто иди отсюда, – он по-прежнему не смотрел на меня. Я пошел к нему.

– Черт побери! – выругался он, когда я был от него в пяти шагах.

– Что случилось?

– Чертово сцепление, вот что, – буркнул он. На рубашке у него виднелись пятна пота, а на лбу красовалась черная полоса. – С горы старый М еще едет, а вот в гору... впрочем, какое тебе до этого дело? Ты, должно быть, думаешь, что сцепление – это что-то из Шекспира.

– Должно быть.

– Так вот, мне пришлось разобрать всю эту дрянь по винтику и смазать как следует, а от одного этого уже можно свихнуться.

– Да уж.

– И все равно батареи уже почти сели, провода сгорели к черту, еще когда я ездил с ними на пикапе, и вообще все скоро накроется.

– Да, наверно.

– Так почему бы тебе не пойти поломать еще какую-нибудь мебель и не оставить меня в покое? – он привстал и начал регулировать ключ.

– Мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

– Нам не о чем говорить. После того, как ты вел себя в церкви, тут никому не о чем говорить с тобой. Во всяком случае сейчас.

Я молча стоял и смотрел, как он откручивает какую-то гайку, кладет ее рядом с собой на газету, опять лезет с ключом в сцепление и разражается руганью.

– Что там еще?

– Все забилось грязью, не вижу резьбы, – его сердитое лицо снова повернулось ко мне. – И то же самое будет через неделю. Опять придется его чинить, – он принялся счищать грязь длинной отверткой. – Ну может хоть грязи будет поменьше.

– Я хочу спросить тебя... – я хотел спросить про Зака, но он меня прервал:

– Только не о том, что ты говорил в церкви. Тут не о чем говорить.

– Алисон Грининг?

Его лицо посуровело.

– Ты ведь не спал с ней? – это казалось невероятным при виде его, скорчившегося возле трактора, как громадная жаба. – Так?

– Ладно, – он бросил отвертку и встал. – А что, если и так? Кому от этого было хуже, кроме меня самого? Эта маленькая сучка относилась к этому, как к новому комиксу. Только один раз. Потом, когда я просил ее об этом, она смеялась надо мной, – он поглядел на меня в упор. – Ты-то был ее любимчиком. А надо мной она смеялась. Мешала меня с дерьмом. Ей это нравилось.

– Почему же ты назвал в ее честь дочь?

Он стал вытаскивать что-то из механизма трактора.

Руки у него дрожали.

Конечно. Я знал это уже вчера, когда стоял возле пожухлых кустов и вспоминал белую рубашку, мелькнувшую между ними.

– Ты поехал за нами к пруду, так? Я знаю, это вранье, что кто-то услышал крики. Никакие крики от пруда не слышны на дороге.

Его лицо все больше багровело.

– Там был кто-то, напугавший нас. Это был ты. А когда ты подумал, что мы мертвы, ты побежал и вызвал полицию.

– Нет. Нет, – он стукнул кулаком по сиденью трактора. – Черт тебя побери, зачем ты вернулся сюда? Ты и твои истории.

– Двадцать лет назад кто-то рассказал историю, как надо. И рассказывает ее с тех пор.

– Подожди. Кто рассказал тебе про меня и Алисон? – я не отвечал, глядя, как по его лицу разливается ярость.

– Ты знаешь, кто это. Единственный, кому ты сказал это. Белый Медведь.

– Что он еще сказал?

– Что ты ненавидел ее. Но я это знал. Только не понимал, почему.

– Говр говорил о ней?

– Не совсем, – сказал я. – У него просто сорвалось... – я посмотрел в лицо Дуэйну и увидел то, чего не замечал еще минуту назад: стыд. И испуг. И тут я понял все или хотя бы часть. Я вспомнил кашель на одном конце пруда и тихий свист – на другом.

– Ты не можешь, – сказал Дуэйн. – Не можешь ничего доказать.