Возвращение Томаса

Выше по холму здания почище и поблагороднее с виду, а на самой вершине угрюмого вида замок, явно тут могучий лорд, благодаря защите которого и возник сам город. Двумя ярусами опускаются строгого вида здания, в которых можно заподозрить как меняльные конторы, так и ссудные кассы.

Томас поморщился при виде небольшой каменной церкви, слишком простой и невзрачной для такого богатого и яркого города.

— Не очень думают о душе, — проворчал он с угрозой в голосе. — А Дьявол ищет любую щель...

— Тебе бы в проповедники идти, — посоветовал Олег.

— Почему? — угрюмо осведомился Томас.

— Да так, — ответил Олег с неопределенностью в голосе, — ты крючком вязать не пробовал?

— Нет, — ответил Томас, — только спицами. Да и то самую малость, у нас спицами вяжут теперь только пастухи.

— А у нас бабы, — заметил Олег.

Томас посмотрел с недоверием, нахмурился.

— Оскорбить хочешь?

— Зачем? — удивился Олег. — Правда. Многое из того, что придумывают мужчины, потом начинают делать женщины. Не сразу, а так. Со временем, постепенно. Хорошо, что хоть до сих пор не воюют.

Томас расхохотался.

— Скажешь такое! Или это ты так шутишь?.. Во имя женщин можно воевать, верно, но не могу представить, чтобы женщины когда-то начали воевать!

Он откинул голову назад и беспечно расхохотался идиотскому предположению, подставляя красивое лицо солнцу.

Олег долго ехал молча, конь встряхивал гривой, присматриваясь к приближающимся воротам. Томас косился на калику, у того сурово двигаются брови, складки на лбу то углубляются, то идут вширь, а глаза поблескивают загадочным зеленым огнем.

— А вообще-то... — проговорил он задумчиво.

Томас начал вслушиваться, но калика снова впал в глубокую задумчивость. Томас сказал раздраженно:

— Ну крякай дальше, что у тебя, язык в узел затянуло?

Олег встрепенулся, глаза уставились в Томаса с таким удивлением, словно увидел рыцаря впервые.

— О чем это я?.. Ах да, о женщинах в войнах. Знаешь ли, христианство как-то уравняло всех сперва перед глазами Господа, а потом начинает равнять и вообще... Будь везде язычество, место женщины оставалось бы между коровой и собакой, а так она тоже вроде человек, с ней даже умные разговоры ведут... Начинают доверять те дела, на какие раньше только мужчины имели право, так что не за горами время, когда женщины будут надевать доспехи и садиться на коней. Ну, такие копья им не удержать, зато могут рубить сарацинскими саблями, стрелять из луков, арбалетов...

Томас весело и беспечно расхохотался. Глядя на него, рассмеялся и Олег. Конечно, пока существуют такие рыцари, что ради своих женщин пройдут ад и рай, те всегда будут за их надежными широкими спинами, сами воевать не станут.

Городские ворота приблизились, на лавочке у караульной будочки сидят, не выпуская из рук оружия, трое могучего вида латников. А у самых ворот на отесанном камне стоит молодой священник и благословляет входящих и въезжающих. Чуть выше на деревянном помосте несколько арбалетчиков держат под прицелом всех, кто появляется из-под арки каменных врат.

Томас с беспокойством оглянулся на Олега, но язычник равнодушно принял благословение, безропотно дал себя перекрестить и даже не закричал жутким голосом, коснувшись серебра и связки чесночных головок, чего Томас вдруг начал опасаться. Олег очень мирно поинтересовался у священника:

— Остерегаетесь, святой отец?

— Да, — ответил священник из-под надвинутого на глаз капюшона.

— Чего-то определенного?

— Тьма подняла голову, сын мой, — ответил священник так же кротко. — Уже не раз в город пыталась проникнуть всякая нечисть.

Олег кивнул, ничуть не задетый, что молокосос называет его «сыном», поинтересовался:

— И как?

— Молитва творит чудеса, — ответил священник. Он указал на арбалетчиков. — Особенно когда подкреплена делами.

— Вера без дел мертва, — согласился Олег.

Священник еще раз перекрестил его, Олег проехал впереди Томаса, тот перевел дыхание, торопливо догнал Олега, но по узкой улочке все равно пришлось ехать гуськом. Томас откинулся в седле и всячески изображал на лице, что послал впереди себя слугу, чтобы тот чистил дорогу, разгонял нищих и выискивал приличную гостиницу для лорда.

Олег поглядывал с интересом на горожан, народ вроде не бедствует, одеты добротно, хотя всяк по своему сословию, изнуренных от голода не видать, зато толстомордых больше, чем хотелось бы видеть. Дикого камня на дома и стены города не хватило, остальное восполнили обожженным кирпичом, самые старые дома издали выделяются серым цветом благородного камня, остальные же с достоинством подставляют взорам ровные красные стены. Центральные улицы вымощены камнями, а окраинные хорошо протоптаны, нечистот из окон на улицы никто не льет, везде предусмотрены на задах отхожие места.

Рынок, понятно, на центральной площади, а на соседних улочках звенят трубы музыкантов, пляшут жонглеры, прыгают акробаты. Только здесь, в центральной части, можно увидеть богато украшенные повозки, благополучных, сытых и довольных горожан. Олег проследил за взглядом Томаса, тот неотрывно смотрел на гордый замок на холме.