Возвращение Томаса. Башня-2 (сборник)

На пятый день пути с утра поднялся туман, а вдобавок ко всему посыпался мелкий дождь, перешел в ливень. Холодные струи промочили одежду, Олег оглянулся на Томаса, однако рыцарь держится в седле ровный, как свеча, плечи развернуты, на губах снисходительная улыбка. Олег зябко передернул плечами. Гадко в промокшей одежде, но куда гаже рыцарю, которому вода затекает во все щели доспехов и чавкает там, хлюпает, чмокает, а он все так же держит морду любезной и приветливой, притворщик христианский, как и все учение Христа – одно притворство…

Он привставал в седле, прислушивался и принюхивался, наконец, вытянул руку.

– Там в лесу неплохой домик… Вот тропка!

Томас вскинул бровь, но, привыкши доверять дикарю, тоже дернул повод. Деревья нехотя расступались, ненадолго укрыв от дождя, зато малейшее прикосновение к ветвям обрушивает на голову и плечи целые водопады. Не слишком утоптанная тропка вывела даже не на поляну, а на небольшое поле, огороженное прочным частоколом. В середке высится прочный бревенчатый дом, из трубы аппетитно вьется синий дымок. Помимо дома, виднеются еще и пристройки, из которых сразу угадывалась просторная конюшня.

Томас провозгласил громко:

– Что ж, окажем лесному жителю честь своим присутствием!

– Как же, – пробормотал Олег, – сам почти король пожаловал…

Томас услышал, поправил с достоинством:

– Не король, но благородный рыцарь сэр Томас из Гисленда. И пусть здесь не знают, где этот Гисленд и что вообще страна зовется Британией, но христианские законы гостеприимства святы.

– Они не христианские, – уязвил Олег. – Еще Зевс бродил в личине странника и наказывал тех, кто не давал приюта. Да вообще у всех богов была такая причуда. Впрочем, не думаю, что здесь совсем уж дикий человек… Такое хозяйство!

Они медленно ехали вдоль изгороди, отыскивая вход, из-под крыльца выскочили два огромных пса и подняли оглушительный лай. Вскоре в дверном проеме показался мужчина в наброшенном на голову плаще, вгляделся, крикнул зычно:

– Вон там левее калитка!.. Не бойтесь, собаки на привязи.

Олег спрыгнул, открыл калитку, Томас въехал первым и, ухватив повод коня Олега, завел следом. Конюшня оказалась в самом деле конюшней, в полумраке он увидел блестящие глаза, услышал смачный хруст овса, дохнуло животным теплом крупных зверей. Олег ввел коней в свободные ясли, бросил овса, а когда вышел под дождь, Томас уже исчез в доме.

Как и понял по конюшне, предприимчивый хозяин перестроил свой дом под постоялый двор. Большая дорога проходит совсем близко, ее не видно из-за пелены дождя, а сам дом, если присмотреться, совсем не деревенский домишко: непривычно высокий фундамент из плотно подогнанных камней, стены из толстенных бревен, все это огорожено высоким частоколом, ворота из толстых досок, стрелой или дротиком не пробить, да еще и оббиты широкими полосами металла.

Двор просторный, теперь уже видно, что, помимо конюшни, здесь обязательные кузница, шорная, булочная, плотницкая и лавка со всякими мелочами, что могут пригодиться в пути. Олег на крыльце отряхнул воду с одежды, дверь распахнулась в небольшое, жарко натопленное помещение. Томас разговаривал с невысоким мужиком в фартуке, явно хозяином, брезгливо указывал на стол, где объедки плавают в пролитом супе, из-за столов на них поглядывали кто с любопытством, кто с интересом.

Олег подошел, почтительно поклонился Томасу, доложил, что кони устроены, как насчет пожрать. Томас если и заметил издевку, не подал виду, жестом велел идти за стол, с которого спешно счищали грязь, вытирали и чуть ли не скоблили столешницу. Сам он старался не таращиться, подобно простолюдину, по сторонам, однако в этом трапезном зале среди множества обедающих, ужинающих и просто пирующих обнаружил за одним из столов троих рыцарей, а еще дальше за небольшим приставным столиком расположился богато одетый сеньор с оруженосцем и слугой его цветов. Рыцари вообще-то редкость в этом насквозь рыцарском мире: не всякое поместье в состоянии дать такой доход, чтобы купить и боевого коня, который стоит примерно столько, сколько триста крестьянских лошадок, и крайне дорогие доспехи и вооружение – одни рыцарские доспехи включают около двухсот тщательно прилаженных деталей, и малейшее повреждение требует дорогостоящего ремонта у опытных оружейников. Так что встретить рыцаря на дороге – уже редкость, но когда в одной гостинице сходятся сразу несколько, это не простое совпадение.

Он со всей учтивостью поприветствовал всех, стараясь в коротком приветствии выказать и галантность, и чувство собственного достоинства. Рыцари отвечали кто как, но видно было, что все стараются в меру своего деревенского воспитания выглядеть изящными и с хорошими манерами.

Один со всевозможной учтивостью представился сэром Ольбрехтом из Найлэнда, попросил позволения пересесть за их стол. Томас встал и ответил в цветистых выражениях, что весьма и даже весьма, а также очень, на что любезный сэр Ольбрехт раскланялся и галантно опустился на лавку с той стороны стола, продолжая рассматривать сэра Томаса живыми смеющимися глазами, полными доброжелательства и сдержанного любопытства.

– И вы на турнир? – поинтересовался он. – Идут слухи, что приедет даже принц Уэльский, а также герцог Еллок с братьями, а это уже что-то! Их всегда сопровождает огромный двор, в нем красивых женщин всегда больше, чем рыцарей…

Томас поинтересовался сдержанно:

– А что за турнир?

Сэр Ольбрехт приятно удивился.

– Вы даже не слышали? Из какого же медвежьего… простите, каких дальних владений добирались? Соперничество между родами Лангера и Армагака достигло такого накала, что они решили устроить турнир и сразиться там своими отборными отрядами. Король в ярости, церковь обещает участникам турнира геенну огненную, но честь, господа, честь!..

Томас кивал, все понятно, когда задета честь, в задницу короля со всей церковью, Господь именно честь вдунул в ком глины, тот потому только стал человеком.

– Нет, – сказал он с сожалением, – мы едем по весьма неотложным делам.

– А турнир? – воскликнул сэр Ольбрехт.

– Увы, – ответил Томас с искренним сожалением.

Он заметил, с каким интересом Олег присматривается и прислушивается, нахмурился, чувствуя себя жуком на блюдце, за которым наблюдает мальчишка. Сэр Ольбрехт обвел рукой зал.

– Турнир! Все на турнир. Благородный сэр Лангер полон решимости доказать, что его рыцари гораздо лучше подготовлены и вооружены, чем у сэра Армагака, который дважды побеждал на турнирах в Зассексе.

Томас покосился на Олега, уже и рыцари говорят о торговых дорогах, как о чем-то очень важном. Подумать только, какая-то презренная торговля начинает влиять на облик страны!

– А что король Гаконд? – поинтересовался он осторожно. – Кроме того, что в ярости?

Сэр Ольбрехт рассмеялся.

– Издал жесточайший указ, запрещающий любые турниры по всему Эссексу.

Томас кивнул, это понятно, как понятно и то, что при вольностях сеньоров этим указом подотрут задницу. Олег прислушивался, спросил вежливо:

– Геенна – это так, угроза, а ничего конкретного?

Рыцарь посмотрел на него без интереса и даже с неудовольствием, как на всякого простолюдина, будь даже высокого звания, что вмешивается в беседу лиц благородного сословия, ответил, обращаясь к Томасу:

– Церковь пообещала отлучать от церкви всех, кто участвует в турнирах. Дескать, нарушаются все заповеди, а также участвующие виновны во всех семи грехах, начиная с гордыни… Но сэр Лангер, как я уже сказал, полон решимости. Турнир на этот раз большой, даже грандиозный!.. Съедутся рыцари не только сэра Лангера и сэра Армагака, но и со всех графств. Ожидается приезд даже из других королевств, герцогств и баронств.

Томас кивал, соглашался, сам с покровительственным интересом посматривал как на сэра Ольбрехта, так и на рыцарей за общим столом. Они почти ничем не отличаются от простых воинов, за исключением рыцарских шпор, но, к счастью, для турнира не нужно ничего специального: ни коня, ни доспехов, ни оружия. Все то же самое, как в бою, так что участвовать могут все люди благородного звания, а при удаче каждый имеет шанс захватить богатую добычу и получить за нее хороший выкуп.

Жаркий сухой воздух постепенно высушил одежду прямо на теле. После сытного ужина Томас ощутил, как сильно клонит в сон, калика исчез, потом Томас увидел его договаривающимся с хозяином о ночлеге. Народу много, объяснял хозяин виновато, даже слишком, обычно здесь поспокойнее, свободных мест нигде и никаких, разве что в конюшне, все-таки не под открытым небом, Олег шепнул ему что-то мирно, хозяин как-то разом подобрел, велел слуге открыть особую комнатку, предназначенную для путешествующих особ королевской крови.