Читаем Возвращение. Танец страсти полностью

— А чему ты удивляешься? — ответил Игнасио. — Нельзя допускать подобные вещи.

Антонио решил не реагировать на слова брата.

— Так этим левым и надо за то, что они сожгли церкви! — продолжал Игнасио с явным намерением спровоцировать брата.

Иностранные легионеры в Испании, которых попросили вмешаться в ситуацию, не только казнили зачинщиков, но убивали невинных женщин и детей. Огромные территории вокруг главных городов провинции Хихона и Авейро подверглись бомбардировке и были сожжены.

— Мама, посмотри на эти снимки!

— Я знаю, уже видела. Тут и без слов все понятно.

Разрушением зданий дело не кончилось. Теперь люди подвергались жестоким репрессиям. Было арестовано тридцать тысяч рабочих, а пытки в тюрьмах стали обычным явлением. Социалисты молчали.

Атмосфера в стране изменилась. Даже в «Бочке», где Пабло с Кончей делали все возможное, чтобы сохранять нейтралитет и не примыкать ни к одной политической партии, чувствовалось, что между людьми поселилось недоверие. Некоторые посетители открыто поддерживали социалистов, другие явно одобряли консервативное правительство, и временами между ними вспыхивала открытая вражда. В баре произошли неуловимые изменения. Казалось, безмятежные дни Республики сочтены.

Какие бы перемены и политические перевороты не грянули, Кончу заботило лишь то, каких завоеванных привилегий будут лишены простые люди. Больше всего она сожалела об исчезновении всяких свобод для женщин. Впервые за всю историю Испании женщины получили возможность стать государственными служащими и принимать участие в политической жизни страны. Тысячи женщин пошли в университеты, стали заниматься большим спортом и даже корридой.

Конча и ее подруги в шутку называли новые свободы для женщин «раскрепощение и дамское белье» — из-за эффекта, который производила размещаемая теперь в газетах реклама нового нижнего белья. Жившая до замужества в бедной деревне, Конча хотела, чтобы Мерседес узнала лучшую жизнь, она была рада тому, что дочь растет в обществе с равными возможностями. Поскольку теперь женщины стали добиваться высоких, влиятельных постов, Конча надеялась, что Мерседес уготована лучшая доля, чем просто протирать стаканы и аккуратно выстраивать их на стойке бара. Хотя Мерседес, казалась, не думала ни о чем, кроме танца, который ее мать считала детской забавой.

Конча не беспокоилась за сыновей. Они уже определились с профессией, перед ними открывалось многообещающее будущее.

— Даже в Гранаде много перспектив, — убеждала мать Мерседес. — Только представь, чего можно достичь в других местах!

У Мерседес были крайне ограниченные познания об остальной Испании, но она кивнула в знак согласия. С мамой лучше не спорить. Она знала, что Конча не воспринимает всерьез ее увлечение танцами. Шли месяцы и годы, Мерседес убеждалась, что танцы — это единственное, чем ей хочется заниматься, но убедить в этом родителей было крайне тяжело. Братья поддерживали ее мечту стать танцовщицей. Они наблюдали за тем, как она танцует, с того дня, как ей сшили первые туфли для фламенко, самые маленькие, и до сего момента, когда она стала достойной соперницей знаменитым танцовщицам Гранады. Мерседес знала, что братья понимают ее мечту.

Когда до них дошли из деревни вести о том, что с безземельных крестьян опять дерут три шкуры, Конча произнесла целую речь о бесчестности правительства.

— Не для этого была провозглашена Республика! — не унималась она. — Разве нет?

Она ожидала ответа от своих детей, даже если муж намеренно сохранял нейтралитет. Пабло считал, что пока это наилучшая позиция, учитывая, что процветание его дела зависит от того, чтобы быть любезным с каждым посетителем, который войдет в дверь. Он не желал, чтобы «Бочка» ассоциировалась с политикой любого лагеря, чего нельзя было сказать о нескольких барах в Гранаде, ставших местами встреч приверженцев определенных политических взглядов.

Антонио что-то пробормотал в знак согласия. Он лучше кого бы то ни было в семье ориентировался в происходящих политических перестановках. Антонио пристально следил за событиями в испанском парламенте, в кортесах, жадно и внимательно прочитывал газеты. Хотя Гранада решительно придерживалась консервативных взглядов, Антонио и его мать, как и следовало ожидать, тяготели к левым. Если бы не его стычки с Игнасио, семья бы об этом так и не узнала. Эти двое постоянно балансировали на грани ссоры.

В детстве они дрались почти из-за всего, начиная от игрушек и книг и заканчивая последним куском хлеба на тарелке. Игнасио никогда не признавал старшинства брата. Теперь их разногласия перешли в более серьезную область — политику. И несмотря на то что синяков и царапин стало значительно меньше, они просто изрыгали ненависть.

Когда братья спорили, Эмилио всегда молчал. Он не хотел вмешиваться, поскольку знал, что Игнасио только и ждет, чтобы поддеть его. Временами вмешивалась Мерседес. Горячность ссор между братьями расстраивала девочку. Она хотела, чтобы они любили друг друга. Ей подобная ненависть между родными братьями казалась противоестественной.

Перейти на страницу:

Все книги серии Сага

Похожие книги