Возвращение. Танец страсти

В Гранаде началась паника. Ходили слухи, что в Севилье люди, оказавшие сопротивление военным, были жестоко убиты, а тысячи других — брошены в тюрьму. Внезапно соседи, которые, казалось, поддерживали Республику, восстали против правящего режима. Пабло с Кончей почувствовали это по атмосфере кафе уже утром восемнадцатого июля. Посетители не знали, можно ли доверять друг другу, не знали, можно ли доверять самим Пабло с Кончей. Они потеряли почву под ногами.

Судьба отдельных городов и поселков, казалось, зависела от того, остались ли военные гарнизоны преданы республиканскому правительству. В Гранаду лишь шесть дней назад прибыл новый командующий. Генерал Кампинс был верным сторонником Республики и твердо, если не наивно, убежден, что его офицеры не станут бунтовать и присоединяться к Франко. Рабочие не были настолько в этом уверены, но, когда они попросили в руки оружие на случай военного мятежа, губернатор Торрес Мартинес последовал указаниям правительства и отказался раздать оружие.

Большая часть семьи Рамирес в два часа в ночь на девятнадцатое июля еще не ложилась. Никто спать и не собирался, как будто все выспались днем в удушающую жару.

— Но почему нам не дадут в руки оружие? Кто сказал, что солдаты не пойдут против народа? — спрашивал Антонио у отца.

— Брось, Антонио! — убеждал отец. — В этом-то все и дело. Что хорошего в том, что молодые люди будут бегать по городу, размахивая пистолетами, которыми даже не умеют пользоваться? А? Ответь, что в этом хорошего?

— Постарайся успокоиться, — говорила мать. — Мы должны сохранять спокойствие и ждать развития событий.

— Но послушайте! — вопил Антонио, бросаясь настраивать радио, которое они держали в узкой каморке за баром. — Послушайте это!

По бару разнесся голос Кейпо де Льяно. Генерал оглашал перечень городов, где победу одержали националисты.

— Мы не можем просто сидеть и ждать, согласны? — Глаза Антонио наполнились слезами разочарования, поскольку он пытался получить от родителей хоть малейший намек на согласие или поддержку.

— Может, мама права, — сказала Мерседес. — Лучше не вмешиваться. Пока у нас все в порядке, разве нет?

Реакция Антонио была вызвана не только естественным желанием молодого человека владеть оружием. Он подозревал, что не из-за одних военных должен был бы беспокоиться Мартинес. В этой разворачивающейся драме имелись еще два ключевых игрока: штурмовые бригады в синих формах и ополчение в зеленых.

Хотя оба эти ведомства теоретически подчинялись гражданским властям, их верность Республике тоже оставалась под вопросом. Измена ополчения правительству в большинстве городов никого не удивила, но верность штурмовых бригад, которые были сформированы во время правления Республики, не подвергалась сомнению. Антонио слышал, что в Гранаде в рядах обеих этих сил зреет тайный заговор против Республики. В ополчении интриги плел лейтенант Пелайо, а в штурмовой бригаде — капитан Альварес.

Даже если Мартинес и Кампинс не в полной мере владели ситуацией, рабочие чувствовали: что-то затевается, и той ночью большая группа людей собралась на самой большой городской площади — Плаза дель Кармен. Гранада напоминала скороварку, которая вот-вот закипит. Крышка, казалось, была готова в любой момент взметнуться вверх, как от взрыва.

Это были в основном разнорабочие, и, если бы не одуряющая жара, их гнев давно бы уже выплеснулся наружу. Людям отчаянно не хватало оружия. Вскоре на улицах появились множество юношей и мужчин, готовых к борьбе, и даже те, кто никогда не интересовался политикой, оказались вовлечены в это неистовое сочувствие республиканцам.

Антонио и два его друга, Сальвадор и Франсиско, пошли на Плаза дель Кармен, чтобы узнать, что происходит. Куда бы они не кинули взгляд, повсюду, даже на крышах домов, видели мужчин, размахивающих оружием. Пока войска оставались в казармах. Никто не знал, в чьих руках власть и что будет дальше, но город лихорадило от напряжения и страха.

Рано утром 20 июля план восстания в Гранаде был осуществлен. Капитан Альварес пообещал лидеру повстанцев ополчения поддержку своих штурмовых бригад.

До самого вечера члены гражданского правительства не знали о том, что замышляется мятеж. Мартинес встретился с некоторыми из своих сторонников, включая Антонио Руиса Ромеро, руководителя Народного фронта, а также с командующим ополчения. В какой-то момент до Ромеро дошли слухи, что войска строятся в казармах и готовятся к выступлению. Кампинсу позвонили по телефону и описали ситуацию, он воспринял ее с недоверием. Он знал, что войска дали присягу на верность, но, тем не менее, тут же помчался в казармы, чтобы собственными глазами увидеть, что происходит. Прибыв в казармы, он с ужасом обнаружил, что восстала не только артиллерия — пехота, ополчение и штурмовые бригады тоже предали Республику.