Возвращение. Танец страсти

Два минувших дня Мерседес думала только о Хавьере. Не было ни минутки, когда бы любимый не занимал почти все ее мысли. Лишь после того, как вокруг посыпались бомбы, она очнулась от своих фантазий. И мысли о Хавьере впервые вылетели у нее из головы. Даже вероятность того, что человек, которого она любит, может оказаться где-то в этой редеющей толпе, казалось, больше не имела для нее значения. Ее основной заботой стало укрыть от беды это хрупкое создание — Мануэлу, а также ее сына.

Многие были ранены, а не убиты, и к тем, кто уже был ранен в Малаге, добавились новые жертвы. Нужно было продолжать идти, цель оставалась неизменной. Назад пути не было, и стоять на месте было нельзя.

Мануэла молчала. На секунду показалось, что она парализована страхом, но твердая рука Мерседес и сын, который тянул ее за руку, привели женщину в чувство. Они продолжили свой путь.

Там, где дорога повернула к морю, слышался шум прибоя, разбивающегося о скалы. Звуки природы приносили забвение. Пару раз Мерседес видела лежащих на пляже людей и не могла сказать, живы они или умерли. В любом случае рано или поздно их унесет в море, если они останутся здесь. Возле людей лежали ослы, они тоже умирали. Из их ртов вывалились раздутые языки.

На пятый день пути наступил момент, когда ненадолго выглянуло солнце и вода заискрилась. Мерседес почувствовала, что Хави тянет ее за юбку к морю. Ему казалось, что настало время поиграть, побросать камешки в воду, поболтать ногами в море.

В конечном итоге детство возьмет свое, но не сейчас. Слишком дико играть среди трупов.

— Нет, Хави, нет, — отрезала Мануэла, беря его на руки.

— Мы в другой раз придем на море и поиграем, — пообещала Мерседес. — Даю слово.

Днем, когда даже далекая птичка вызывала в ней ужас и воспоминания о самолетах, устроивших такую бойню, у нее была одна цель — дойти до Альмерии. Она опять мысленно вернулась к Хавьеру. Думы о нем поддерживали ее, пока они шли последние километры, но, чтобы найти его, ей нужен был новый план.

Некоторые люди никогда не дойдут до Альмерии. Среди них были раненые, падавшие на дорогу, и те, кто покончил жизнь самоубийством. Идущие с Мерседес ближе к хвосту потока истощенных людей видели тела тех, кто застрелился или повесился на деревьях. Они прошли так далеко, но отчаяние взяло верх. Не один раз Мануэле приходилось закрывать Хави глаза.

При виде зданий Альмерии возродилась надежда на спасение, и Мерседес чуть не заплакала от облегчения. Они все преодолели большое расстояние и заслужили награду. Ее первая мысль была о еде. Она просто мечтала о свежем хлебе.

Многих людей свалила усталость. Улицы Альмерии казались такими безопасными после уязвимой голой дороги, а тротуары были словно настоящие перины после ухабистой почвы предыдущей недели. Те, кто остался в живых, с благодарностью припали к земле, некоторые дремали прямо при свете дня; окружающие здания были для них как стены комнаты.

Как только они прибыли в город, Мерседес с Мануэлой встали в очередь за хлебом.

— Почему ты не вернешься в Гранаду, к своей семье? — спросила Мануэла, когда они стояли вместе в очереди. — Мы с Хави не хотим тебя терять, но нам больше некуда податься. Ты не обязана оставаться с нами.

Мерседес не хотела возвращаться домой, разве только в самом крайнем случае. Ее семья была очень заметной. И Хавьера в Гранаде не было — лишь одно это заставляло ее принять решение. Мерседес могла надеяться выжить, только оставаясь вне Гранады, и она могла стать счастливой, только найдя любимого. У него были все шансы выжить. Хавьер был моложе и здоровее большинства окружающих ее людей. Если им удалось бежать из Малаги, неужели он не успел?

— Половины членов моей семьи уже нет в Гранаде, — напомнила Мерседес Мануэле. — И я должна разыскать Хавьера. Если я брошу поиски, я его никогда не найду, верно?

Хави скреб палочкой землю, рисуя в пыли зигзаги, не обращая никакого внимания на их разговор. Мерседес взглянула на его темную макушку и погладила по голове. Все, что она могла разглядеть сверху, — это длинные ресницы и чуть торчащий нос-пуговка. Она подняла его на руки и погладила по гладкой щечке. После всех этих дней без всякого мытья кожа малыша оставалась свежей. Держать его на руках было ни с чем не сравнимым удовольствием.

— Знай, мы всегда тебе рады!

— Знаю, знаю…

Она не хотела показаться грубой, но ее единственным желанием было найти Хавьера. Женщина, тело которой она видела висящим на дереве в нескольких километрах от Альмерии, лишилась цели в жизни. У Мерседес цель была.

Как только она помогла устроиться Мануэле и Хави в вестибюле заколоченного досками магазина, где они смогут провести по крайней мере эту ночь, Мерседес отправилась расспрашивать людей.