Возвращение скипетра

Грасу почему-то не хотелось вдаваться в подробности. Он покачал головой. "Неохотно" было неподходящим словом. "Смущенный" было намного ближе к истине. "Когда я начну — если я начну — я расскажу тебе, я обещаю", - сказал он. "Прямо сейчас… ну, кто знает, слушает ли ... он?"

"Я знаю, о чем ты мне говоришь. Ты хочешь сказать, что не хочешь говорить об этом", - сказал Гирундо. "Ты придумал что-то странное, не так ли? Бьюсь об заклад, я знаю, что это. Бьюсь об заклад, это что-то, что король Ланиус извлек из архивов, не так ли?"

"Нет", - сказал Грас. "Что это не так. Я могу сказать тебе правду там, и я принесу в этом клятву, если хочешь".

Гирундо только пожал плечами. "Не берите в голову, ваше величество. Если король Ланиус не становится странным, то я ожидаю, что вы становитесь странным. Я не уверен, что хочу об этом знать." Все еще качая головой, он ушел.

Грас рассмеялся. Если бы Гирундо действительно беспокоился о состоянии своего рассудка, генерал не постеснялся бы сказать об этом. Гирундо редко стеснялся что-либо говорить. На данный момент он, казалось, был готов поверить, что Грас знал, что делает. Грас хотел бы, чтобы он сам был так уверен в этом.

После того, как он лег спать той ночью, Изгнанный явился ему во сне. Видя эти холодно совершенные черты перед собой, Грас испытал другое желание — чтобы было лучшее слово для описания этих проявлений. Сон даже не начал отдавать им должное.

"Ты замышляешь что-то против меня", - заявил изгнанный бог без предисловий.

"Ну, конечно, хочу". Грас не видел смысла отрицать это.

"Ты думаешь, что сможешь перехитрить меня". Изгнанный криво усмехнулся. "С таким же успехом можно думать, что кошка может перехитрить тебя. Ты ближе к кошке — ты ближе к червю — чем ты ко мне.

Вероятно, он был прав насчет этого. Грас никогда не приобщался к божественности. Тем не менее, множество котов перехитрили его в тот или иной момент. Он не сказал этого Изгнанному.

Меньше всего ему хотелось, чтобы изгнанный бог думал в таком ключе. Все, что он сказал, было: "Я рискну".

"Ты поднимаешь змей позади себя, и ты этого не знаешь", - сказал Изгнанный.

"Я рискну", - флегматично повторил Грас. Чем меньше он отдаст, тем лучше.

"Что бы ты ни пытался выдвинуть против меня, я заберу это до того, как это дойдет до тебя".

"Может быть". Грас знал, что он все еще спит. Он почувствовал, что все равно пожимает плечами, как будто он и Изгнанный действительно были лицом к лицу, а не разделены милями и барьером сознания. "Однако, если бы ты мог делать все, о чем говоришь, ты бы давным-давно покорил Аворнис".

"Ты увидишь, что я могу сделать. Ты увидишь, на что способны твои собственные плоть и кровь, твои собственные родственники. И да возрадуешься ты этому". Еще больше смеха вырвалось из уст изгнанного бога. Грас проснулся с потеками по лицу. Его сердце колотилось так, как будто готово было вырваться из груди.

Медленно возвращалось обычное сознание. Внутри павильона горела лампа, отбрасывая тусклый, мерцающий свет и наполняя воздух запахом горячего оливкового масла. Грас поднялся на ноги. Заскулил комар.

Он склонил голову набок и прислушался. Тут и там люди тихо переговаривались. Чуть поодаль фыркнула лошадь — или, возможно, мул. Была середина ночи. Все, что имело хоть какой-то смысл, спали.

Часовые у павильона Граса должны были бодрствовать и быть начеку. Один из них тихо заговорил с остальными. Через мгновение Грас разобрал, что он говорил. Король тихо рассмеялся. Впервые он услышал эту шутку, когда его борода была не более чем пушком на щеках. Некоторые вещи снова становились новыми для каждого поколения.

Он снял ночную рубашку через голову и снова надел тунику и мешковатые бриджи. Ночная рубашка была более удобной, но он бы шокировал охранников, если бы остался в ней. Когда он вышел из павильона в темноту за его пределами, он все равно их шокировал. "Что вы делаете не спите, ваше величество?" - спросил один из них, как будто он был малышом, которого мать застала бегающим по ночам.

"Плохой сон". Ответ Граса звучал так, как мог бы ответить и малыш.

"Тебе следует снова лечь спать". Но часовой не мог поднять его и уложить в постель, как это могла бы сделать мать с блуждающим маленьким мальчиком. Когда король вышел в ночь, его гвардейцы могли сопровождать его только на почтительном расстоянии.

Грас посмотрел в сторону стен Йозгата. Вдоль них мерцали факелы. В свете, отбрасываемом этими факелами, он мог видеть людей, движущихся туда-сюда. Он думал о ночном нападении на Ментеше в городе. Это не выглядело хорошей идеей. Защитники казались слишком бдительными. Какой позор, подумал он.

Он не планировал идти к палатке Птероклса, но его ноги думали сами за себя. Он также не был удивлен, когда полог палатки открылся и волшебник вышел. Птероклс был в ночной рубашке — ему было все равно, что подумают люди. И, похоже, он не удивился, увидев Граса. "Здравствуйте, ваше величество", - сказал он; они могли встретиться за завтраком.

"Привет". Грас тоже звучал как ни в чем не бывало. "Плохой сон?"