Возвращение русской гейши

— Продолжим? — бодро спросила Сайюри, отодвигая пустую чашку.

Я допила и со вздохом открыла тетрадь для лекций.

— К тому же наша тема очень интересна. Пиши: основные эротические фантазии японских мужчин.

Я вскинула глаза и улыбнулась. Потом быстро перелистала тетрадь.

— Но мы уже писали, — сказала я, показывая ей текст.

— Это только первая часть. А сегодня напишем вторую. И уверяю тебя, это далеко не полный перечень всех существующих фантазий.

В два часа Сайюри отпустила меня на обеденный перерыв. Затем пришел учитель игры на сямисэне. Вначале я записала лекцию про три основных стиля игры: ута-моно (песенный стиль), катари-моно (сказовый стиль) и минье (народная песня). Затем я около трех часов старательно щипала струны под неусыпным наблюдением сэнсэя. Он упорно добивался от меня одной особенности звучания, называемой савари (в переводе — «прикасаться»). Когда защипывается нижняя струна, в дополнение к тону должны слышаться призвуки с легким шумом. Эти призвуки также имеют место, когда другие две струны резонируют с нижней. Сэнсэй учил меня легко прикасаться во время игры нижней струной к точке, называемой «горкой». Вот тогда и появлялись эти призвуки.

— Умение пользоваться звучанием савари является для посвященных признаком высокого мастерства исполнителя, — говорил мне сэнсэй, заставляя вновь и вновь проигрывать одну и ту же мелодию.

«Как будто я готовлюсь участвовать в международном конкурсе исполнителей! — недовольно думала я, но старательно выполняла указания. — Бедные гейши! Всю жизнь вот так. Это какое же нужно иметь трудолюбие и упорство!»

В горькой обиде
Но того, кто их посадил
Над стремниной потока,
Сломленные волной,
Падают горные розы.

Сайгё

Поздно вечером я встретилась с господином Кобаяси.

— Наконец-то ты нашла время и для меня, — улыбаясь, сказал он, когда заехал за мной на такси в Асакусу.

— Извините, Кобаяси-сан, но у меня очень плотный график занятий. Все хочу успеть до отъезда, — ответила я, садясь в такси и с удовольствием слушая русскую речь.

Господин Кобаяси говорил практически без акцента. Он внимательно посмотрел на меня.

— Но выглядишь ты великолепно, — заметил он. — Просто сияешь изнутри. Я бы не сказал, что ты измождена непосильными занятиями.

— Сайюри поила меня чаем «маття», а потом я полдня играла прекрасную музыку, — немного слукавила я, украдкой потирая уставшие пальцы.

— А я подумал, что ты влюбилась и у тебя бурный роман, — тихо заметил он.

Я посмотрела на его точеный профиль и улыбнулась. Мне всегда было приятно общество господина Кобаяси. Его незаметное обаяние, философское отношение к миру и себе, острый ум и скрытая сексуальность притягивали. К тому же я всегда воспринимала его как Мастера и постоянно ощущала связь между нами. Мне казалось, что веревки, которыми он опутывал меня, превратились в невидимые, и они явно существовали на моем теле. И это незаметно, но неизменно возбуждало.

Господин Кобаяси глянул на меня с непонятным выражением.

— Хотел побродить с тобой по ночному Токио, — после краткого раздумья сказал он. — Но если ты так устала, то, может, просто отвезти тебя домой?

— Я прекрасно себя чувствую, — ответила я, взяв его за дрогнувшую руку. — Но не мешало бы перекусить.

— О, конечно. Хочешь европейскую кухню?

— Пожалуй, — ответила я, подумав с вожделением о хорошо прожаренном куске мяса.

После занятий я чувствовала волчий голод.

Мы заехали в небольшой уютный ресторан, который назывался «Харчевня у дороги», хотя находился на втором этаже ультрасовременного высотного здания в районе Тюо, граничащем с Гиндзой. Я заказала плотный мясной ужин, а на десерт ассорти из крохотных пирожных, таких, как «безе», «наполеон», песочные корзиночки со взбитыми белками. Выпив две чашечки кофе, я откинулась на спинку стула сытая и довольная. Господин Кобаяси с удовольствием наблюдал за мной, пока я поглощала ужин.

— Завидую твоему прекрасному аппетиту, — засмеялся он, когда я после небольшого раздумья заказала еще и порцию мороженого с кусочками ананаса.

— Главное, что я не поправляюсь, — ответила я. — Вся эта энергия расходуется без остатка.

— Да, у тебя великолепное тело, — тихо подтвердил он. — И ты выглядишь, как истинное произведение искусства. Я думаю, хорошо было бы сделать соответствующие фото во время сеанса бондажа. Как ты на это смотришь? Лицо можно закрыть маской, — добавил он.

— Интересно было бы посмотреть на себя со стороны, — ответила я, чувствуя, как появляется легкое возбуждение.

— Договорились. Я решу и сообщу. Тем более у меня есть друг, мы вместе учились в школе. Он довольно известный в Японии фотохудожник. Живет в Киото.

Когда мы вышли из ресторана, господин Кобаяси предложил прогуляться. Мы отправились по освещенным и многолюдным, несмотря на поздний час, улицам, болтая ни о чем. Я чувствовала себя бодро, словно и не занималась целый день.

— Пожалуй, я тоже хочу выпить кофе, — неожиданно сказал он, останавливаясь возле какого-то бара.