Возвращение русской гейши

И его глаза блеснули. Я приблизилась и села рядом, машинально поправляя расползающиеся шелковые края.

— Я бы сказал… — господин Ито замолк и призадумался. Потом тихо добавил: — …сибуй.

— А что это? — довольно равнодушно поинтересовалась я, услышав незнакомое слово.

Брови господина Ито слегка приподнялись.

— У тебя явные пробелы в образовании, — недовольно заметил он. — Это одно из понятий японской эстетики, — добавил он.

— Да? — заинтересовалась я. — Но я слышала только про ваби и саби. Ну и конечно — ики. Госпожа Цутида давала мне эти понятия в своих лекциях.

— Так, так! — живо откликнулся господин Ито. — Если быть кратким, ваби — безыскусная простота, саби — изящество, лаконичная утонченность. А сибуй — это безупречный вкус, строгая простота. Но мне хотелось бы поговорить отдельно об ики, — добавил он и посмотрел на меня с ожиданием.

— Ики — чувственность, тонкое эротическое обаяние, шик, элегантность. Правильно? — уточнила я.

— Да, это суть понятия ики. И как раз эту суть ты каким-то непостижимым образом утратила. Ты сейчас именно воплощение сибуй. Как, скажем, вот эта, прекрасной простоты, но очень большой цены пиала «киёмидзу», — добавил он и взял со столика изящную пиалу из тонкой керамики шоколадно-коричневого цвета. — Я могу лишь отстраненно любоваться этой вечной красотой, — сказал господин Ито и аккуратно поставил пиалу на столик. — Но ведь ты прекрасная, совсем еще юная девушка и должна буквально излучать ики.

Господин Ито придвинулся ко мне и положил мягкую ладонь на мое колено. Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза.

«Может, я уже выздоровела? — мелькнула мысль. — И могу заниматься сексом?»

Я невольно вспомнила, как выглядит «нефритовый стебель» господина Ито, его умелый быстрый язык, и почувствовала легкое возбуждение. Его рука медленно двигалась вверх, и вот пальцы коснулись лобка. Он нежно начал гладить волоски, и я немного развела колени, чуть сдвинувшись бедрами вниз. Я услышала, как господин Ито глубоко вздохнул и тихо застонал, запуская пальцы в мои «яшмовые ворота». Но мои мышцы мгновенно отреагировали и непроизвольно сжались в сильном и болезненном спазме, как это было постоянно в последнее время. Его пальцы тут же остановились. Я замерла, скрывая захлестнувшее меня отчаяние и стараясь не расплакаться. Господин Ито осторожно убрал руку. Я сидела тихо и не открывала глаз. Рядом послышался какой-то шорох. Я не шевелилась, ожидая продолжения. Судя по всему, господин Ито опустился на пол. Я почувствовала, как он раздвигает мои колени, и не сопротивлялась. И вот его влажный язык коснулся моего клитора и начал осторожно и умело ласкать его. Я почувствовала новый прилив возбуждения и максимально отдалась ощущениям. Когда господин Ито начал нежно посасывать его, я полностью расслабилась и даже почувствовала что-то напоминающее приближение оргазма. Но его язык сдвинулся вниз и попытался проникнуть во влагалище. Мгновенно перед моим внутренним взором появилось незнакомое мне, но очень мерзкое лицо мужчины с пьяными глазами и мокрым ртом, которое нависало надо мной, я почувствовала грубые пальцы, больно выкручивающие мои соски, и резко и беспрерывно долбящий меня член, и тут же конвульсивно сжалась от невыносимой боли, пронзившей мои внутренности. Я невольно закричала, и господин Ито с испугом отпрянул.

— Что с тобой, девочка моя? — быстро спросил он. — Я сделал тебе больно?

— Извините, Ито-сан, — пробормотала я, пытаясь изо всех сил взять себя в руки и не расплакаться. — Это нервное.

— Это ты извини меня, — тихо сказал он и встал.

Он быстро вышел из гостиной, а я налила себе чай из маленького керамического чайничка и судорожно глотнула, даже не почувствовав его вкус.

«Надо что-то с этим делать, — твердила я про себя, — надо что-то делать. Так больше продолжаться не может. Зря я тогда не обратилась к врачу».

Со времени моего освобождения из сексуального рабства прошел почти год, но мое состояние оставалось без изменений.

«Нужно поговорить с Лизой», — почему-то подумала я.

Лиза, моя ближайшая подруга и правая рука в агентстве «Аямэ», прошла через то же, что и я, если не хуже. Она попала в рабство случайно, по собственной глупости и наивности. Приехав в Москву из провинции поступать в институт, она стала легкой добычей преступников. Ее среди белого дня остановили на улице двое парней, выразили восхищение внешностью и предложили сниматься в кино. И Лиза села к ним в машину. Когда меня привезли в тот ужасный дом, она находилась там уже какое-то время и была в жутком состоянии. После освобождения Лиза намного больше, чем я, провела времени в реабилитационном отделении клиники. И у нее, как и у меня, появилась проблема с сексом. Мы почти не говорили с ней на эти темы, подсознательно стараясь как можно меньше ворошить прошлое. Но, судя по всему, Лиза по сей день не оправилась.

«Завтра же поговорю с ней», — решила я.