Возвращение русской гейши

Дни до отъезда пролетели мгновенно. Я с грустью в последний раз обошла квартиру, проверяя, все ли в порядке. Потом достала из упаковки статуэтку современной работы, которую купила в одном из магазинчиков Киото, и поставила ее возле телевизора. Она была выполнена из белого фарфора и изображала стоящую девушку. На ее поднятых вверх ладонях сидела огромная бабочка с раскрытыми, раскрашенными золотом крыльями. Я написала на маленькой открытке слова благодарности за приют и оставила ее возле статуэтки.

И вот мы стоим в аэропорту Нарита. Кихару очень обрадовалась мне и всю дорогу до аэропорта прижималась и болтала без умолку, рассказывая о своих впечатлениях и в спешке иногда переходя на японский. Госпожа Кобаяси обрадовалась меньше и даже пожурила, что я так и не нашла времени и не посетила ее дом. Я извинилась, и в этот момент увидела быстро идущего к нам Митихиро. Я не смогла сдержать возгласа удивления и отправилась ему навстречу. Он обнял меня и сказал, задыхаясь:

— Как хорошо, что я успел! Я не мог представить, что не попрощаюсь с тобой, моя принцесса.

— Но каким образом? — спросила я, смеясь.

— Прилетел на несколько часов. Провожу тебя и снова обратно на Хоккайдо.

— А, ты просто с самолета на самолет?

— Нет, это международный аэропорт, а я прилетел в Ханэда, аэропорт внутренних рейсов. И уже оттуда приехал сюда, — ответил, улыбаясь, Митихиро.

Я замолчала, внимательно на него глядя. Его глаза были грустными, он не выпускал моей руки, пальцы слегка подрагивали.

— Звони мне, — сказала я. — И приезжай в гости.

— О, да! — тихо ответил он. — Дух пиона всегда будет рядом со своей принцессой.

Я увидела в этот момент, как господин Кобаяси машет мне рукой.

— Все, мне пора, — сказала я и крепко его поцеловала.

Митихиро протянул мне небольшой квадратный пакетик и быстро пошел прочь, не оглядываясь. Я увидела, как господин Кобаяси провожает его взглядом.

— Это ваш поклонник? — задала вопрос госпожа Кобаяси, когда я подошла к ним.

— Друг, — кратко ответила я.

В самолете я заглянула в пакет. Там оказалась коробка. Раскрыв ее, я достала керамическую пиалу. Она была самой обычной на вид. Я провела пальцем по шероховатой глазури и удивилась не совсем ровным краям. Сбоку на темно-коричневой поверхности был изображен цветок, напоминающий пион, и я улыбнулась. Господин Кобаяси, сидевший рядом со мной, искоса глянул на пиалу. Потом попросил дать ему.

— Это очень дорогая вещь, Таня, — серьезно сказал он, внимательно изучив ее. — Ты даже не представляешь, насколько. Это работа гончара XVI века Раку Тёдзиро. Я как-то видел ее в каталоге. Твой друг, видимо, очень состоятельный человек.

Я молча убрала пиалу обратно и задумчиво посмотрела в иллюминатор.

— Да, у меня тоже есть сюрприз для тебя, — сказал после паузы господин Кобаяси.

Я повернулась и увидела, что он протягивает мне плотный конверт.

В нем оказались фотографии. На одной я лежала на спине, обнаженная и расслабленная, словно поникший белый бутон. Мои распущенные волосы ниспадали с подиума темной волной, глаза были закрыты. Одна рука свисала вниз. Но ее линия тоже была плавной, как все линии моего тела. А сзади, словно обломок высохшего дерева, полулежал старик. Холмики моей белой груди с нежно-розовыми сосками четко выделялись на фоне его темного сморщенного тела. Его лицо было повернуто анфас, взгляд полуприкрытых глаз был абсолютно отсутствующим и устремленным вдаль. Казалось, что он смотрит куда-то за пределы красоты, лежащей возле него, всей этой картины и даже — бытия. На другой фотографии мы были засняты сверху. Наши лежащие на боку полусогнутые тела были отвернуты друг от друга и соприкасались только ягодицами. И мы казались бабочкой, у которой одно крыло было белым и свежим, а второе — старым и засохшим. На следующих трех снимках я была связана яркими веревками. Мне особо понравилась та, где я сижу на корточках возле огромной напольной вазы. Мое тело переплетено очень сложными разноцветными узорами. И на вазе переплетение ярких цветных линий. Обнаженный господин Кобаяси с лицом, закрытым золотой маской, вынимает из вазы длинную ветку орхидеи с распущенными цветами. И так и кажется, что он хочет переставить цветок из одной вазы в другую — то есть меня.

Я внимательно просмотрела фотографии и попросила передать мою благодарность господину Оониси.

— Понравились? — улыбнулся господин Кобаяси.

— Да, очень красиво, — ответила я.

— Мне он подарил такой же комплект и сказал, что с удовольствием еще поснимает тебя при случае.

— Только такой случай, я думаю, представится не скоро, — заметила я.

— Кто знает? Оониси ездит по всему миру. Может, заглянет и в Москву.

Мы замолчали. Я вновь посмотрела в иллюминатор. Господин Кобаяси через какое-то время достал книгу и начал читать ее. Я мельком глянула через плечо. Текст был на английском. Господин Кобаяси открыл на странице, где начинался рассказ. Он назывался «Мост снов» неизвестного мне автора Таназаки Дзунитиро. Я отвернулась.

— Это рассказ о мальчике, который не мог уснуть, — непонятным тоном сказал господин Кобаяси.

Я повернулась и прочитала: