Возвращение русской гейши

«Сколько ей сейчас лет? — размышляла я. — Если судить по мемуарам, то чуть за тридцать. Но на вид — намного меньше. Даже и не пойму, в чем тут дело. Возможно, в выражении глаз и общей утонченности всего облика. Да, она, несомненно, очень хороша собой. Но ее красота кажется эфемерной. Этакий японский эльф. Того и гляди, взмахнет своими длиннющими ресницами и улетит в заоблачную и прекрасную страну, населенную такими вот неземными созданиями. Но ведь она — гейша! И как только это в ней сочетается?»

— Садитесь на заднее сиденье, — прервала мои мысли Таня.

И тут только я заметила, что мы уже стоим возле черного джипа «Инфинити».

«Н-да, — отметила я, забираясь внутрь, — машина не из дешевых!»

Усевшись поудобнее, я подождала, пока Таня устроится рядом, и с нетерпением на нее посмотрела.

— Ну? — довольно бесцеремонно спросила я, видя, что Таня молчит и смотрит на меня изучающе.

— Понимаете, Ольга, — после паузы немного нервно начала она. — Я решила выпустить первую книгу только потому, что совершенно случайно в тот момент узнала о продолжении деятельности секты «Аум Синрикё». Я была уверена, что ее запретили и закрыли не только в Японии, но и во всем мире. И тут вдруг узнаю из Интернета, что секта существует и функционирует, взяв себе другое имя. И сейчас «Аум» называется «Алеф», по первой букве еврейского алфавита. Это повергло меня в шоковое состояние, все всколыхнулось в душе. «Сколько же еще людей могут пострадать от деятельности подобных организаций!» — подумала я тогда и решила во что бы то ни стало опубликовать мои воспоминания, чтобы они послужили хоть кому-то предостережением. Поэтому я тогда и обратилась к вам.

Таня замолчала и опустила ресницы. Ее матово-розовые щеки зарделись, маленькие красиво изогнутые губы чуть сжались.

— Да, я понимаю, — тихо ответила я. — Но история вашей жизни оказалась настолько интересной и необычной, что читатели просят и даже требуют продолжения. К тому же вы хорошо пишете, у вас есть собственный стиль.

Таня подняла на меня глаза и улыбнулась.

— Не забывайте, что я все-таки — гейша! А это совсем особый вид образования, который включает в себя практически все виды искусства. К вашему сведению, в Японии многие представительницы этой профессии, к сожалению, сейчас вымирающей, были отличными поэтессами и писали в стиле танка и хокку. И уверяю вас, их произведения были ничуть не хуже стихов знаменитых и прославленных поэтов, таких, как Басё, Тиё, Сайгё, Фудзиваро-но Садаиэ, и им подобных.

Она вновь замолчала, продолжая улыбаться и глядя на меня немного лукаво. Ее обаяние было настолько сильным, что действовало и на меня.

«Представляю, каково мужикам рядом с такой женщиной!» — почему-то подумала я и невольно улыбнулась. Потом стала серьезной и спросила:

— Так что вы решили с публикацией продолжения?

Таня необычайно грациозно перегнулась через спинку переднего сиденья и достала квадратную кожаную папку. Она молча положила ее мне на колени и, улыбнувшись одними глазами, мелодично произнесла:

— Извините, Ольга, мне пора идти. Меня ждут. Возникнут какие-то вопросы по тексту, звоните. Сае: нара!

— Сае: нара, — озадаченно пробормотала я тоже почему-то по-японски и вылезла из машины.

Вернувшись домой, я сразу начала читать текст. Он оказался не менее захватывающим, чем в первой части. Мешало только то, что он был напечатан на пишущей машинке и пестрел множеством помарок и исправлений. Не в силах оторваться, я прочитала почти половину и только потом позвонила Саше.

— Что скажешь? — настороженно спросил он.

— Текст у меня, — довольно ответила я.

— Отлично! — обрадовался Саша. — Вези!

— Сейчас, что ли? — расхохоталась я. — Поздно уже!

На следующий день я отвезла папку в издательство и вручила ее довольному Саше. В максимально короткие сроки книга была подготовлена к печати. И сейчас, дорогой читатель, ты держишь ее в руках.

Ольга Лазорева

Свиток первый

Поникшая плеть плюща

Замкнутый между скал,

Начал подтаивать лед

В это весеннее утро.

Вода, пробиваясь сквозь мох,

Ощупью ищет дорогу.

Сайгё