Возвращение призраков

Сделав Грейс знак следовать за ним, Эш обошел обломки и осмотрел тело вблизи. Мертвый человек; с длинными вьющимися волосами — его возраст было невозможно определить по залитому кровью лицу с концом какого-то шипа, высовывающимся из перебитой переносицы, — был одет в грязные потрепанные джинсы и драную кожаную куртку; рот его был плотно закрыт и запечатан запекшейся кровью, а окровавленные руки мертвой хваткой вцепились в конец торчащего под подбородком древка. Глаза выкатились, словно изнутри на них что-то давило.

— Дэвид, осторожнее.

И Эш, и Грейс подскочили. До прозвучавших слов тишина была такой напряженной, что, хотя исследователь сразу же узна… этот голос, ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Фелан? — спросил он, вглядываясь.

Огромная комната по ту сторону проема вся была освещена свечами, сотнями свечей всевозможных размеров и толщины. Тени в дальних углах колебались в неровном свете, и Эш смог смутно различить в стенах ниши с закругленным верхом — в них было темно до черноты. Стены покрывали поблекшие шпалеры и какие-то причудливые древние инструменты, а посредине зала стоял длинный каменный стол. Между сводчатыми нишами и особенно толстыми свечами в высоких, тяжелых, витых канделябрах черного металла стояли большие резные деревянные кресла, с дюжину или больше. И хотя запах горящего воска перебивал остальные запахи, в ледяном холоде этого внутреннего святилища не ощущалось никакого тепла от мириад огней.

В одном из резных кресел сгорбился преподобный Локвуд, его подбородок упал на грудь, изуродованные артритом руки покоились на подлокотниках, а позади, положив свои маленькие, изящные ручки на высокую спинку, стоял Симус Фелан; на полу рядом валялась его трость.

— Как… — начал было Эш, но ирландец перебил его, незамедлительно пояснив:

— Покинув церковь Святого Джайлса, я направился прямо к викарию и уговорил преподобного Локвуда пойти со мной сюда.

— Но зачем? — Грейс тоже вошла в освещенную свечами комнату и двинулась к двум мужчинам. — Мой отец болен, ему не следовало…

— Не приближайтесь! — Фелан поднял руку, словно загораживаясь от нее. — Дэвид, пожалуйста, уведите ее отсюда, сейчас же, сию минуту.

Но было поздно: Грейс уже подошла к отцу. Она опустилась рядом с ним на колени и попыталась заглянуть в опущенное лицо. Услышав ее голос, викарий пошевелился и закачался как под действием наркотика. Она заговорила с ним, но он не ответил.

Голос Фелана стал тише.

— Боюсь, он действительно болен. — Ирландец вышел из-за кресла и, положив руки священнику на плечи, вернул его в вертикальное положение.

Преподобный Локвуд посмотрел вниз и, увидев дочь, попытался произнести ее имя, но получился лишь невнятный шепот.

— Что вы сделали с ним? — Грейс сверкнула глазами на Фелана.

Тот продолжал обращаться к Эшу:

— Пожалуйста, Дэвид, сделайте как я просил. Уведите мисс Локвуд отсюда. Вы не понимаете.

Но Эш отвлекся. Зайдя вслед за Грейс в просторную комнату, он заметил в темноте сводчатых ниш какие-то фигуры. Посветив фонарем в ближайшее углубление, он содрогнулся от отвращения, выронив фонарь, который со стуком упал на каменный пол и тут же погас.

Хотя ниша снова скрылась в темноте, мельком увиденный образ остался у Эша в голове. Несмотря на свою бесформенность, это был человек — по крайней мере, когда-то это был человек, Эш не сомневался. Иссохшая кожа на голове побурела, плотно облепив сжавшееся основание, обтянув уменьшившийся череп, с которого свисали нити белых волос; из впавших глазниц смотрели высохшие глаза, часть носа отсутствовала, возможно съеденная червями; на месте ушей — просто скрюченные кусочки хряща. С одного плеча свисал изодранный в клочья ковер, тоже обесцвеченный и вылинявший от времени, милосердно скрывая большую часть мумии; край ковра доходил до лодыжек:, которые представляли собой не более чем серовато-желтые суставы с приставшими к ним темными полосками плоти. Обнажив остатки зубов в жуткой гримасе, мертвец будто издевался над исследователем.

— О Боже, — еле проговорил Эш; в горле пересохло. — Что это?

В голосе Фелана слышалось усталое смирение.

— Это Локвуды, — сказал он. — Тот, кого вы только что увидели, и другие в этой комнате были забальзамированы и сохранялись здесь последующими поколениями Локвудов. Как и сами руины, это просто безжизненная оболочка, без души, но с черной, порочной историей. Ах, Дэвид, если б только вы не пришли в это место…

— Зачем вы привели сюда моего отца? — В вопросе Грейс страх граничил с яростью.

Прежде чем ответить, Фелан внимательно посмотрел ей в лицо.

— Для искупления, — сказал он наконец, глядя в ее горящие глаза. — И еще, может быть, для спасения души, его собственной и других. Но боюсь, теперь уже поздно и для того, и для другого.

В дальнем конце длинной комнаты послышалось какое-то движение. Эш скосил глаза, но Фелан даже не потрудился повернуть голову, Грейс встала с колен и тоже вгляделась в ту сторону, прищурившись, в неровном свете свечей.

Из темноты одной ниши что-то появилось.