Возвращение примитива

«Запасы продуктов практически мгновенно были уничтожены, а вода, которую брали в колодцах, вырытых в окрестностях, иссякла или стала грязной. Сильный ливень, прошедший в ночь на пятницу, превратил амфитеатр в болото, а торговые и выставочные ряды — в сточные канавы… Орды мокрых, больных и получивших травмы хиппи потянулись к импровизированным больничным палаткам, страдая от простуды, больного горла, переломов, ран от колючей проволоки и гвоздей. Фестивальные врачи назвали это “чрезвычайной медицинской ситуацией”, и, чтобы справиться с кризисом, из Нью-Йорка вылетели еще 50 докторов».

Согласно The New York Times (18 августа), когда начался ливень,

«по меньшей мере 80 000 молодых людей, сидевших и стоявших перед сценой, начали выкрикивать проклятья в потемневшее небо, а по склону холма, смываемый дождевыми потоками, лавиной катился мусор. Другие укрылись в протекающих палатках, шалашах, машинах и фургонах… Многие юноши и девушки бродили под дождем голыми, облепленные красной глиной».

Наркотики на фестивале повсеместно употреблялись, продавались, отдавались бесплатно. По свидетельствам очевидцев, 99% толпы курили марихуану; но и героин, гашиш, ЛСД и другие более сильные наркотики также предлагались в открытую. Кошмарные судороги так называемых «бэд-трипов» были обычным зрелищем. Один молодой человек скончался, очевидно, от передозировки героина.

В завершение репортажа Newsweek пишет:

«Организаторы наняли членов Hog Farm, коммуны хиппи из НьюМексико, для охраны порядка на фестивале. К концу недели рядом с лагерем Hog Farm можно было наблюдать сборище безумцев, лающих по-собачьи и трясущихся в причудливом хороводе в мелькающем свете стробоскопов. В текстах песен суммировалось то, чему, по убеждению всей этой молодежи, был посвящен весь фестиваль, невзирая на неприятности: “Сейчас, сейчас, сейчас — это все, что есть. Любовь — это все, что есть. Любовь есть. Любовь”».

Кто заплатил за этот фестиваль любви? Очевидно, те, кто не любим.

Граждане Бетеля, ближайшего населенного пункта, оказались жертвами, покинутыми правоохранительными службами. Эти жертвы не были ни нищими, ни миллионерами; это были фермеры и мелкие бизнесмены, тяжким трудом зарабатывающие себе на жизнь. Их рассказы, помещенные в The New York Times (20 августа), звучат как свидетельства людей, переживших иноземное вторжение.

Ричард Джойнер, управляющий местного почтового отделения и универсального магазина, сказал, что

«фестивальная молодежь практически захватила его собственность — они разбили лагерь у него на лужайке, жгли костры в патио и использовали задний двор как уборную…

Кларенс Таунсенд, владелец молочной фермы в 150 акров… был потрясен тем, что видел. “Все наши поля оказались заставлены тысячами автомобилей, — сказал он. — Ребята были повсюду. Они превратили нашу собственность в полную людей выгребную яму и ездили на автомобилях прямо через кукурузу. Вокруг не осталось ни одного забора. Они просто ломали их и использовали на дрова…”