Возвращение примитива

Эти «захваченные врагом женщины опускаются в своем предательстве ниже любого другого предателя: они находят наслаждение в своем падении и называют сотрудничество с врагом свободой».

Взгляды Дворкин — вовсе не бред сумасшедшей. Ее одиозное восприятие секса логически вытекает из феминистской метафизики. Если женщина сама по себе — беспомощное, безвольное, лишенное подлинной человеческой личности нечто, то секс действительно представляется грубым вторжением и недостойной уступкой врагу. Дворкин просто более последовательна в своих умозаключениях и относится к идеям феминизма более серьезно, чем большинство ее единомышленниц.

Доктрина феминизма все глубже проникает в современную культуру. Подвергать сомнению и опровергать ее «политкорректные» постулаты, особенно в научных кругах, может решиться только независимый ум. Иными словами, для этого требуется обладать именно той способностью, существование которой не признают феминистки и которой они не в силах противостоять.

Отвергать феминизм должен каждый, мужчина или женщина, кто понимает абсолютную необходимость самостоятельного мышления и действий. Если вы понимаете, что человек сам должен закладывать фундамент своей личности, независимо от пола, если вы можете раскрыть в себе способность достигать поставленных целей собственными силами, если вы решительно отвергаете требование жить за счет руководства и силы коллектива, значит, вы не должны позволять идеям феминизма распространяться свободно, не встречая сопротивления. Разоблачайте и открыто опровергайте покорную зависимость, которую взращивает это «освободительное» движение. И прежде всего дайте людям увидеть, что идеологическая битва за идеи феминизма ведется не между женщинами и мужчинами, а между племенным сознанием и независимостью.

Часть IV. АНТИИНДУСТРИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

13. Философия нужды

Питер Шварц

Первым этическим кодексом, который намеренно и однозначно разделил действия человека и его интересы, был кодекс, введенный Иммануилом Кантом. Именно Кант объявил: если человек хочет быть уверен, что его поступки нравственны, он должен не просто игнорировать собственные интересы — материальные или духовные, но и по собственной воле идти наперекор им. Именно Кант создал формальную дихотомию между добром и требованиями человеческого существования.

Философия Канта постепенно проникала в западную культуру. Сейчас, спустя примерно 200 лет, возникло политическое движение, откровенно пропагандирующее эту доктрину убийц. Движение, желающее запретить стремление к человеческим ценностям — ради нравственной «обязанности» перед нечеловеческим. Это движение защитников окружающей среды.

Многие люди относятся к этому движению благосклонно. Они считают его полезным, чем-то вроде мировой санитарной службы. Критикуя некоторые «перегибы», люди верят, что главная цель «зеленых» — улучшение человеческой жизни путем очищения воды и воздуха.

Но это опасное и поверхностное мнение. Если изучить конфликт между интересами человека и «интересами» природы, становится совершенно ясно, что защитники окружающей среды всегда приносят первые в жертву вторым. Если требуется построить плотину гидроэлектростанции, оказывается, что ни в коем случае нельзя пожертвовать благополучием какой-нибудь улитки или лосося, зато благополучие людей в расчет не берется. Если встает выбор между вырубкой лесов для нужд человека и сохранением их ради гнездования пятнистой неясыти, зеленые спасают совиный дом, а дома для людей остаются непостроенными.

Огромные пространства Арктики находятся под запретом для производителей ради того, чтобы не потревожить северных оленей и плавучие льды. Населенные москитами и аллигаторами трясины объявлены неприкосновенными и не должны подвергаться осушению человеком. (Даже земли, уже занятые сельским хозяйством, могут быть объявлены заповедными, если какой-нибудь бюрократ решит, что растительность, обычно встречающаяся на болотах, могла бы расти здесь, если бы местность не была занята сельскохозяйственными культурами.) Самые полезные проекты — от жилой застройки до научных объектов — замораживают, если существует опасность — или кто-то заявляет о том, что она существует, — для каких-то ничтожных видов животных.

Не поддающийся подсчету ущерб, который наносится такими запретами человечеству, для защитников окружающей среды никакого значения не имеет. Они даже не пытаются заявлять о том, что их цель — человеческое счастье. Вместо этого они в открытую говорят о том, что общество не в состоянии принимать всерьез: о том, что природа должна оставаться нетронутой ради себя самой. Они считают, что природу надо сохранять не для человека, а от человека.