Возвращение примитива

«Становится не по себе, когда, возвращаясь из Африки, обнаруживаешь на давно освоенном Европейском континенте возрождение некой формы племенных отношений, в то время как правительства новых африканских стран прилагают серьезные усилия к ограничению влияния племен и подчинению их идее национального государства».

Под «племенными отношениями» мистер Шульцбергер подразумевает сепаратистские движения, активизирующиеся в Европе.

«Действительно, — говорит он, — это примечательное современное явление — что многие регионы, ранее бывшие сильными и важными, теперь как будто намеренно пытаются избавиться от своей собственной силы… Нет никакой логики в том, что Шотландия, которая гордилась тем, что является частью Британской империи во времена, когда над ней никогда не заходило солнце — от Калькутты до Кейптауна, — теперь все сильнее стремится расстаться с тем, что осталось от этой великой традиции на окраинном островке Европы» (Курсив мой. — А. Р.).

О, у распада Великобритании есть вполне логичная причина — но мистер Шульцбергер ее не видит, так же, как он не видит, что именно великого было в древней традиции. Он — автор Times, специализирующийся на европейской тематике, и его как добросовестного репортера тревожит нечто, кажущееся ему категорически неправильным, но его склонность к либеральным взглядам не позволяет ему найти этому объяснение.

Он вновь и вновь возвращается к этой теме. 3 июля 1976 года в заметке под названием «Синдром расщепления национальностей» (The Split Nationality Syndrome) он пишет:

«Самая парадоксальная особенность нашей эпохи — это конфликт между движениями, стремящимися объединять крупные географические регионы в федерации или конфедерации, и движениями, стремящимися поделить на еще более мелкие кусочки существующие национальные образования».

Он приводит внушительный перечень примеров. Во Франции существует движение за корсиканскую автономию и подобные же движения французских басков, французских бретонцев и т. д.

«Британия в настоящий момент охвачена процессом, имеющим странное название “децентрализация”. Это означает разбавленную автономию и служит для того, чтобы удовлетворить уэльских, а особенно шотландских националистов. Бельгия остается разделенной «кажущимся неразрешимым спором между франкоговорящими валлонцами и голландскоговорящими фламандцами. Испания столкнулась с требованиями местного самоуправления в Каталонии и северной Стране Басков… Немецкоговорящие жители итальянского Южного Тироля жаждут покинуть Рим и присоединиться к Вене. Существует незначительный британско-датский спор по поводу статуса Фарерских островов… В Югославии не прекращаются столкновения между сербами и хорватами… Продолжается брожение и среди македонцев, часть из которых время от времени вспоминает о древней мечте о своем собственном государстве, включающем греческие Салоники и часть Болгарии».