Возвращение примитива

А если жить ради себя действительно грех, то как можно противостоять этому призыву? Если самоотречение — благородно, что может быть более достойно похвалы, чем посвящение своего существования заботам о благе насекомых, сорняков и грязи?

Идея самопожертвования заложена в самом термине «окружающая среда», которому сейчас придается значение, вводящее простого обывателя в заблуждение. Если мыслить логически, понятие окружающей среды непременно подразумевает кого-то (или что-то), в этой среде существующего, аналогично тому, как понятие «собственность» подразумевает кого-то, кто ею владеет. «Среда» — это относительное понятие, не имеющее смысла само по себе. Правильно определять его нужно как чье-то окружение.

Но зеленые сегодня используют этот термин вовсе не так. Они извращают понятие среды, отделяя его от какого бы то ни было отношения к человеку, и благодаря этому получают возможность направлять мысли других людей по еще более неправильному пути, заставляя и оценивать среду без всякой связи с человеком.

Происходит это так: вначале защитники природы пользуются правильным значением понятия «среда», так что люди соглашаются с необходимостью заботиться о ее судьбе, подразумевая, что это их среда и их судьба связана с ней. Именно поэтому участники этого движения предпочитают говорить именно о «среде», а не об отдельном, независимом понятии «природа». Но когда запуганная общественность признает справедливость их заявлений, они переворачивают термин «среда» таким образом, что она как будто бы становится чем-то, никак не связанным с людьми.

Руководствуясь альтруистической этикой, они объявляют неправильным — эгоистичным — мнение о том, что любая человеческая ценность должна быть значима для человека. Точно так же, как они стремятся убедить вас, что неверно определять «среду» исключительно в отношении к человеку, они стремятся заставить вас поверить в то, что неверно и оценивать ее исключительно в отношении к человеку. Неверно, утверждают они, считать, что защиты заслуживает только та «среда», которая каким-то образом полезна для человека. Залежи железной руды, лес, восход солнца — все это, говорят они, должно рассматриваться как ценности не потому, что человек может извлечь из этого выгоду, а потому, что это «выгодно» природе. Эти вещи имеют «ценность», утверждают зеленые, вне зависимости от того, имеют ли они какое-либо отношение к человеку, и от его субъективной оценки.

Согласно доктрине альтруизма, вы должны «ценить» то, что не имеет никакого значения для вашей жизни, — именно потому, что оно не имеет значения. Поэтому, если какие-то лужи или жуки не имеют для вас никакой ценности, заповедь самопожертвования диктует вам относиться к ним так, словно они для вас — наивысшая ценность.

Таким образом, даже предполагаемые сокровища зеленых — например, парки, которые должны оставаться островками нетронутой природы, — не должны использоваться как источник удовольствия для человека.

Например, когда в 1988 году Йеллоустонский национальный парк подвергся катастрофическому действию природных пожаров, тушить огонь в течение нескольких недель запрещали. Власти парка позволили огню бушевать бесконтрольно, потому что он возник естественным путем (от удара молнии). К тому моменту, как пожарным наконец было разрешено начать борьбу с огнем, более миллиона акров земли было выжжено, ущерб оценивался в $150 млн. Чем объяснялось это бредовое поведение властей? «Огонь — это не враждебная, а позитивная сила», — объясняет главный сотрудник Йеллоустонского парка. Он и другие его коллеги во время пожаров видели свою главную задачу не в предотвращении увеличения ущерба от природного огня, а в защите территории от «неестественного» воздействия. Как писала New York Times:

«Они сказали, что пытались защитить заповедные земли от разрушительного воздействия бульдозеров, пожарных машин и водопроводных шлангов».

Йеллоустонский парк воспринимался не как ценность для человека, а как «ценность» сам для себя и сам по себе. Так почему бы не дать ему сгореть, если пожар — часть его «естественного» состояния? Глава Института Гласье изложил философскую проблему следующим образом: «Все сводится к тому, как мы представляем себе эту территорию. Какое назначение мы устанавливаем для парка: место, используемое человеком для отдыха и других нужд, или же полностью естественный ландшафт, который подвергается воздействию исключительно природных сил, в том числе огня?»

Иными словами, имеет ли человек моральное право использовать природу в своих интересах, или должен стать бескорыстным ее слугой?