Возвращение под небеса

Пот мешался со слезами, стекая с моего лица. Волосы влажными кончиками щекатали скулы. Я услышала тихое поскуливание. И приоткрыла глаза. Рекс, поджав лапу, вышел из-за кучи золы.

Какая-то сволочь отшибла ему лапу, теперь кровь хлестала из раны, окрашивая багрянцем светлую шерсть на ноге.

— У меня тоже с ногой проблема, дружок, — прошептала я.

Рекс подошёл ближе ко мне. Я нашла в себе силы снять рюкзак. Медленно и нерасторопно я скинула сначала одну лямку, потом другую.

Я уже давно отбросила оружие. Пистолет лежал рядом со мной. В руках у меня была аптечка.

— Совсем мало осталось, — сказала я, глядя на поникшего Рекса, улегшегося рядом со мной. Бедный пёс. — Ты подожди немного, дружочек…Сейчас…

Я обработала свою рану и боевые ранения моей собаки. Усталость скрутила меня изнутри. Как медленно шло время.

Мы сидели с Рексом на холодной земле тоннеля, ожидая худшего. Честно говоря, я уже и думать-то не могла о том, что происходит. Услышав странный присвист, я подняла голову и увидела Маковецкого. Удивление и радость перебили страх. Я ошарашено уставилась на парня. Его лицо было запачкано, подбородок разбит, а волосы растрёпаны. Он махнул мне рукой, бросил свою винтовку на землю рядом со мной и сел. Он отогнул куртку, и я увидела, что он ранен. Его толстовка и футболка были в крови.

Я дёрнулась, но Артём поднял руку в предупреждающем жесте.

— Я сам, — сказал он хриплым голосом.

Я с присвистом выдохнула, кивнула и снова откинула голову на стену.

— Где они?

— Сдохли, — словно бы выплюнул Маковецкий. Я приоткрыла рот, хватая воздух. Артём, шипя от боли и ругаясь, вытирал кровь, закладывая мазь под бинты. — Ну и дерьмо…Тьфу ты. Ты как, Орлова?

— Ничего, — сказала я. — Нормально.

Я дотянулась до рюкзака и достала оттуда бутылку воды. Несколько минут я просто молча сидела, глядя в темень станции и гладила Рекса.

— Кому-то ты сильно насолила, дурёха, — сказал мне Артём, закончив с обработкой ранений.

Он застегнул куртку и достал из кармана мятый листок бумаги, который кинул мне на колени. Я опустила глаза, дрожащими руками я взяла скомканный лист и развернула его. Это был тот самый контракт, с которым возился главарь банды.

Я приняла у Артёма фонарик, развернула мятую бумагу и прочитала написанное, одновременно ощущая ужас и какое-то холодное смирение с неизбежным.

«Имя девчонки Мария Орлова. Среднего роста, худощавого телосложения, волосы чёрные и короткие. Сейчас, скорее всего, направляется в Москву. Ищете её на подступах к Красной площади.

Я Вам заплачу за неё столько, сколько мы договорились. Если возьмёте её живой, то сумму удвою. С ней может быть кто-то, наёмник или сопровождающий. Она может передвигаться и с караванщиками. Убейте всех, кто вам помешает: расходы будут оплачены».

На листке была распечатана моя фотография, но сейчас от неё осталась лишь часть, поэтому я не могла понять, где именно она была сделана.

Я подняла взгляд на Маковецкого, смолившего рядом. Тот прожигал меня испытующим взглядом.

— Это Майоран…

— Нет, Орлова, — ответил Артём, чуть прищуривая глаза. — Это не Майоран. Он бы не стал тратить такие бабки на тебя. А потом я ему насолил больше твоего. — Артём указал пальцем на лист, который я держала. — Там бы скорее моя рожа засветилась, чем твоя, будь это Майоран. Это кто-то посерьёзнее…Кто-то, кто может позволить себе связаться с Ликвидаторами.

— Это были Ликвидаторы? — спросила я, не скрывая удивления. — Элитные наёмные убийцы?

— Типа элитные, — сказал Маковецкий, разминая плечи. — Там элитных только на половину наскрести, остальные больше выпендриваются. Вон…

Маковецкий кивнул головой в сторону, где произошла битва с Ликвидаторами.

Я, пребывая в смятении, задалась вопросом, кто мог всё это устроить.

— И кому это надо?

Артём как-то напряжённо замер, выдыхая дым. Затем пронзительно посмотрел на меня, чуть хмуря брови.

— Не знаю, Орлова, — сказал он как-то очень тихо. — Не знаю.

— Они теперь будут постоянно искать меня? — в отчаянии спросила я у Артёма, не в состоянии подавить слёзы. Маковецкий покривил ртом в сомнении.

— Может быть, и нет, — сказал он. — Может быть, и да. Но если и будут, то теперь не только тебя, но и меня.

Я почему-то почувствовала облегчение. И сразу же возненавидела себя за это. Я не желала Маковецкому ничего плохого, просто мне, видимо, не хотелось утопать в этом болоте одной. Я тяжело вздохнула.

— Надо идти, — наконец сказал Артём, выбрасывая окурок и поправляя рюкзак за спиной. — Немного осталось.

Я кивнула. О, как бы мне хотелось выпить хотя бы маленькую кружечку кофе, или чая. Но лучше кофе. И когда это я научилась мечтать о таких приятных мелочах в этих беспрерывных ужасах?

* * *

Мы прошли через станцию и побрели по тоннелю. Довольно долго мы шли в практически полной темноте, когда мне вдруг показалось, что я заметила рыжий свет полыхающего огня. Я схватила Рекса за загривок.

— Маковецкий…

Артём вскинул руку, останавливая меня, он достал из кармана куртки бинокль и посмотрел в него.

— Не волнуйся, — сказал он, спустя несколько секунд. — Это свои.

— Что значит свои?… — начала я, но не успела закончить.