Возвращение под небеса

«Сергей!

Прошу Вас внимательнее следить за подопытным образцом N5. Хочу Вам напомнить, что Мария Орлова является подопытным, исключительным для нас из-за редкой группы крови. По результатам тестирований прошлых лет, подопытные образцы скончались от принятия сыворотки при росте иммунитета к радиации до отметки свыше 90 %. Нам необходимо ещё раз полностью проанализировать всю историю тестирования сыворотки на образце, поэтому настоятельно прошу Вас, Сергей, быстрее прислать мне ещё несколько ксерокопий анализов Марии Орловой, сделанных сразу после начала тестирования, то после того, как радиационная аллергия у Орловой была вылечена, и её иммунитет к аллергену был полностью выработан на устойчивом уровне. Спешу Вам напомнить, что сейчас её иммунитет к ионизирующему излучению уже почти достиг критической отметки, поэтому в данный период мы должны более тщательно следить за реакцией организма подопытного образца на тестируемое лекарство. Отдайте приказ в бункерной лаборатории брать у Орловой кровь на анализ каждые две недели, инъекции с тестируемой сывороткой продолжайте делать один раз в день в прежней дозе.

Жду от Вас ответа в скорейшем времени.

С уважением, Д. Райс».

Редкая группа крови…

У меня была четвёртая. Когда я была маленькой, отец всё шутил, что мне надо ценить свою кровь и не терять её, так как она у меня редкая.

Я смяла листок в руке с такой силой, что ногти впились в ладонь. Это всё правда. Во всём происходящем не было никакой шутки. Господи…Как же так? Сухонин просто обманул моего отца. Тридцать лет! Эти ублюдки ставят на мне опыты уже хренову тучу времени. Я вылечилась куда раньше, но они не отпустили меня.

Меня так сильно скрутило от отчаяния, что я едва не закричала. Я сжала кулаки и ударила по полу.

— Сухонин, — прошептала я в слезах. — Какая же ты тварь, Сухонин. Если бы только папа узнал… Если бы он узнал, он бы тебя убил.

Я вдруг почувствовала себя так гадко, словно меня всю грязно облапали. Интересно, как давно я вылечилась? Сколько уже лет они проводят на мне опыты? Сколько мне осталось жить после их тестов, проведенных на мне?

От одной лишь мысли, что мне возможно осталось жить совсем недолго, меня затошнило. Я подумала, что больше никогда не увижу отца, и меня сразу же сдавили ужас и безысходность. Я просто не знала, что мне теперь делать. А можно ли что-либо вообще сделать в такой ситуации? К кому мне пойти? Можно уже даже не переживать и не пытаться сбежать от них, я либо умру от их сыворотки, либо они придут и убьют меня после того как обнаружат, что я всё знаю.

Я бросила проклятое письмо на пол и закрыла лицо руками.

Ложь, вокруг сплошная ложь. Они мне все лгали. Все. Я вспомнила Надежду Александровну и Настю. Нет, я просто не верю в то, что те, кто меня любил, могли допустить такое. Да и откуда им было знать? Очевидно, что эта информация была секретной. И лишь роковая случайность открыла мне её. Но Андрей?…

Спольников занимался моим лечением на протяжении всех этих лет, он должен был знать. Как он мог не знать?

Я опустила голову. Горечь жгла меня.

Как ты мог, Андрей? Как ты мог так поступить с моим отцом? Как ты мог так поступить со мной?

Дрожащей рукой я дотянулась до выключателя на лампе и погасила свет. Я сползла на пол и лежала глядя в темноту, которая лишь слегка рассеивалась светящимся циферблатом часов, висящих на стене. Я лежала, ощущая, как слезы текут по вискам, как сильно болит горло, как ноет разбитое сердце. Я думала о папе. Я вспоминала мой Купол. Я никогда больше не вернусь домой. Я закрыла глаза и вспомнила Антона. Крэйн…

Спас бы ты меня сейчас?

Я с горечью осознала, что никогда этого не узнаю, как и не узнаю больше ничего ни про моего отца, ни про кого-либо ещё.