Возвращение (Окончательный вариант)

- Дерзайте, молодой человек! - обратился он ко мне на "вы". - С такими песнями мы вам окажем всемерную поддержку. Песни о любви это хорошо, но несерьезно. Вы сначала пробейтесь на большую сцену, тогда сможете себе больше позволить. А пробиваться лучше с серьезными песнями.

- Хотят серьезную песню, значит, пойдем навстречу, - сказал я Люсе, когда мы поднимались на ее этаж. - Приготовим такую, что будут рыдать. До партийных песен мы с тобой еще не доросли, а вот патриотические на военную тему - это самое то. Надо мне было самому додуматься. Я сегодня подберу музыку к одной песне, а завтра послушаешь. По-моему, как раз для тебя.

- Подобрал? - спросила подруга на следующее утро, едва я, помахивая портфелем, сбежал на второй этаж.

- А поздороваться с любимым человеком?

- Здравствуй. Ну, Ген!

- Если я что-нибудь обещаю, то делаю. Хорошо хоть вчера успел переодеть костюм, а то бы вы сегодня ушли в школу без меня.

- Почему? - не поняла она.

- Потому что он бы еще не высох от слез. Где Сергей?

- Сейчас должен выйти. Ты бессовестный, я теперь весь день буду умирать от любопытства.

- Это естественное состояние почти любой женщины. Ну чего он задерживается, опоздаем же!

- Не шуми, - сказал Сергей, появляясь в дверях. - У нас соседи-пенсионеры еще спят. Идите без меня. Отцу плохо, я ему вызвал "скорую". Скажете классной.

Настроение сразу упало. Сергей бодрился, но я его уже достаточно хорошо знал, чтобы понять, что ему страшно. Три года назад он потерял мать, которая не перенесла родов, а вскорости у отца случился инфаркт. И вот опять...

- Давай, я останусь с тобой? - предложил я, уже заранее зная, что он откажется.

- Бежите в школу, а то опоздаете! - сказал он. - Ты ничем не поможешь, а отца, наверное, увезут в больницу.

Мы опоздали первый раз за весь год. Урок вела классная.

- Так и знала, что это когда-нибудь случится, - сказала она, когда я пропустил вперед Люсю и зашел следом за ней в класс. - А где Деменков?

- Его сегодня не будет, Ольга Владимировна, - ответил я. - Он вызвал "скорую" к отцу. Мы из-за этого и задержались.

- Садитесь на свои места, - сказала она. - Продолжаем урок.

День тянулся еле-еле, я переживал за друга и с большим трудом дождался окончания занятий.

- Что ты так трясешься? - недовольно сказала Люся. - Ну стало человеку плохо, зачем же его сразу хоронить, а себе мотать нервы?

- Не знаю, - ответил я. - Почему-то не получается успокоиться. Даже медитация не помогает, просто не могу войти в нужное состояние.

Моя тревога передалась и ей, поэтому почти весь путь от сквера до своего дома мы пробежали. Все оказалось не так страшно.

- Я недавно приехал из больницы, - сказал Сергей, когда мы вломились к нему в квартиру. - Отцу лучше, но сказали, что он будет дней десять под наблюдением.

- Ты у нас тоже будешь под наблюдением, - сказал я ему. - Мама не работает, и ей приготовить тебе еду ничего не стоит.

- Не нужно, - стал отказываться он. - У меня все есть, а одному до воскресенья хватит. А там что-нибудь сам приготовлю, деньги есть.

- Значит, придет в воскресенье, - сказал я. - И не вздумай отказываться. Держи тетради, завтра отдашь.

От Сергея зашли в Люсину квартиру. Оказалось, что моя мама зашла к Надежде, и сейчас они общались на кухне.

- Мойте руки! - сказала Надежда. - Сейчас будете обедать.

- Чуть позже, - ответила подруга. - Мы ненадолго поднимемся к Гене.

- Давай пой, пока никого нет! - сказала Люся, когда мы зашли в мою комнату.

Таня еще не пришла со школы, а отец со службы никогда так рано не возвращался.

- Ну слушай, - сказал я, беря гитару. - Песня называется "Баллада о матери". Постарела мать за двадцать лет, а вестей от сына нет и нет. Но она всё продолжает ждать, потому что верит, потому что мать...

Я и раньше пел эту песню Мартынова. Не для кого-то, просто для себя. И всегда у меня на глаза наворачивались слезы. Я не знаю, как такое можно слушать спокойно.

- Трудно это было вспоминать. Вдруг с экрана сын взглянул на мать. Мать узнала сына в тот же миг, и пронёсся материнский крик...

Как всегда при исполнении песни, я на ней полностью сосредоточился, и, только закончив петь, я услышал, что Люся плачет навзрыд.

- Я не смогу такое спеть! - давясь слезами, говорила она. - Как это можно спокойно петь?

- Успокойся сейчас же! - сказал я, вытаскивая носовой платок.

Он оказался не слишком свежим, и пришлось лезть в шкаф за другим.

- Ну куда это годится? - выговаривал я ей, промокая слезы. - Я ее тоже не могу спокойно слушать, а тем более петь, но не так же реветь!

- Кто ее написал? - успокаиваясь, спросила она.

- Должен в семьдесят первом написать Мартынов. Классный певец и композитор. Говорили, что и человек хороший.

- И ты хочешь спереть у него такую песню!