В машине, кроме шофера, сидел охранник. Я невольно вздохнул: отныне нам с Люсей запрещалось куда-либо отлучаться без охраны. Соседям из тридцать второй квартиры поменяли жилье, а в нее заселили двух парней из девятого управления Комитета. Наверное, я должен был гордиться: нас по важности приравняли к руководителям государства. Но гордости не было, было чувство неловкости, как будто я занял чужое место в театре, сижу и жду, придет хозяин, или досижу до конца?
- Ну что, записали? - спросил посол вошедшего первого секретаря Роберта Фултона. - Как он?
- Писали на двух комплектах, - ответил секретарь. - Качество обеих записей превосходное. Гость чист: никакой электроники у него с собой не было, посторонних шумов тоже не слышали.
- Роберт, срочно отправьте одну запись президенту, а вторую принесите мне. Хочу ее еще раз прослушать. Какое у вас впечатление о нашем госте?
- Мне он по разговору показался старше, чем выглядит. Молодые немного не так строят фразы. Говорил вроде искренне, но это может быть результатом игры. Он все-таки актер, и хороший.
- Какое мнение по поводу сказанного?
- Наверное, не врал, хотя почти наверняка сгустил краски. Вряд ли там все было так уж плохо. А вообще, конечно, дерьмо. Не знаю как вам, а мне далеко не все у нас нравится. Я, если честно, не думал, что ФРС отдает столько денег за рубеж.
- Это он говорил о следующем веке, сейчас наверняка суммы гораздо меньше.
- Взять бы его, вывезти из страны и качественно потрясти. А можно забрать жену с ребенком: тогда сам прибежит. Не верю я, что он их оставит - не тот человек.
- Оставьте свои идеи при себе, Роберт, - недовольно сказал посол. - Такие акции могут выйти боком и ничего не дать взамен. В любом случае решать будут в Вашингтоне.
- И как теперь будем жить? - сказала жена, когда дочь наконец угомонилась и заснула, а мы с ней только готовились лечь.
- Как жили, так и будем жить, - ответил я, раздеваясь. - Старайся не обращать внимание на охрану, только и всего. Есть еще один вариант. Забираем Машку и забиваемся в какой-нибудь медвежий угол на Алтае или в Сибири и крестьянствуем себе помаленьку. Не хочешь?
- Не смогу. Я из-за дочери уже больше года не снимаюсь и не выступаю. Знаешь, как тоскливо? Терпела только из-за дочери, но она уже достаточно подросла, вполне можно оставить с родителями на несколько дней. Нет желания написать сценарий?
- Обязательно напишу. Только сначала давай разучим несколько новых песен. И музыкантов нужно взять из ЦДСА, чтобы было нормальное сопровождение. А пока будем этим заниматься, я допишу книгу и подумаю над сюжетом.
- Слушай, а Брежнев постарел. Вика говорит, что он сильно устает и в восемь часов уже никакой. Ложится и засыпает.
- Ему через несколько месяцев будет шестьдесят девять. Сердце должно работать, как мотор. Наверное, слишком много работает, да и смерть Суслова пережил тяжело. Ему бы еще пару лет продержаться, пока Машеров укрепит свои позиции в Политбюро, а потом нужно уходить на пенсию.
Двух лет не получилось: второго марта семьдесят седьмого года, возвращаясь с совещания Политического консультативного комитета стран Варшавского договора, Брежнев погиб при падении самолета. Вместе с ним погибли член Политбюро ЦК КПСС министр обороны маршал Дмитрий Федорович Устинов и маршал Советского Союза Виктор Георгиевич Куликов. Мы в это время находились на съемках в одном из павильонов "Мосфильма" и узнали о трагедии от Вики, которая дозвонилась в студию и добилась, чтобы меня позвали к телефону. Все бросив, я вызвал машину и вместе с женой поехал на квартиру Брежневых. Открыла нам Галина, которую мы увидели первый раз. Она редко навещала родителей, и наши визиты не совпали ни разу. Она молча посторонилась, и мы прошли в прихожую. Охранник был еще здесь, но, похоже, просто еще не успел уехать. В гостиной нас встретила заплаканная Вика.
- Спасибо за то, что позвонила, - сказал я ей.
- Бабушка очень плоха, - заплакала она. - Идите в спальню, она уже о вас спрашивала.
При виде Виктории Петровны у меня болезненно сжалось сердце. Я по себе знал, что потеря близких после долгой и тяжелой болезни переносится гораздо легче, чем их внезапная смерть. Мучаясь с больным и видя, как он постепенно угасает, привыкаешь к мысли о неизбежном. Так, наверное, у нее было в моей реальности. Сейчас несчастье ударило внезапно, и она не выдержала.
- Скорую вызывали? - спросил я у вошедшей следом за нами Вики.
- Была скорая, - ответила мне Виктория Петровна. - Сделали уколы. Ты не беспокойся, ничего со мной не случится. Подойдите ближе.
Я взял стул и поставил его рядом с тем, который уже стоял у кровати. Мы сели, а я взял безвольную сморщенную руку и поднес ее к лицу.
- Он после этих уколов так молодо выглядел, - сказала мне она. - Только уставал, но ведь и работать приходилось много. Как несправедливо! Он хотел через год уйти на отдых, мы уже обсуждали, куда поедем... А теперь ничего не будет, а я осталась совсем одна. У детей своя жизнь, Вика тоже вечно занята. И вам теперь не к кому приезжать.