Возвращение надежды

Незаметно из чувственной женщины она превратилась в испорченного капризного ребенка, очень похожего на того, который пытался сорвать золотые эполеты с его мундира много лет назад. Ему нравился ее медовый голос и ее манера говорить, мило растягивая слова, но ничего, кроме жалоб, это создание, именуемое теперь его женой, сейчас не произносило.

В Новом Орлеане они пересели на клипер и продолжили путешествие по морю. До самого конца, пока они не причалили в Галвестоне, Шарлотта непрерывно страдала морской болезнью и соответственно была слишком больна, чтобы заниматься тем, чем положено заниматься в медовый месяц.

Он был предупредительным, внимательным, в общем, делал все возможное, чтобы спасти ситуацию. Держал ее за руку, когда она, жалобно постанывая, объявляла, что умирает, в любое время суток по многу раз бегал на камбуз, чтобы принести ей сладости и шампанское. Оказалось, это единственное, чем она может питаться.

Когда они сошли на берег в Галвестоне, ее состояние улучшилось. Но жалобы не прекратились. Теперь Шарлотта страдала от неудобств, хотя он снял лучший номер в отеле «Тремон». Потом она начала рыдать по поводу дилижанса. Это же такой ужас – проехать четыреста миль в компании с незнакомыми людьми!

Чтобы сохранить мир в семье, Патрик купил все места в дилижансе. Он нанял второй фургон для ее сундуков с одеждой. Как ей с матерью удалось в такой короткий срок собрать такое огромное приданое, он не мог постигнуть до сих пор.

– Я так устала в этой повозке, что, кажется, снова заболеваю, – проворчала Шарлотта, наконец выходя из своего полусонного состояния. – Где мы? Когда же наконец мы доберемся до Фредериксбурга?

– Это и есть Фредериксбург, – ответил Патрик. В этот момент дилижанс как раз остановился перед фасадом отеля Нимитца. Он описывал ей этот город много раз, и в деталях. Боже правый, слышала ли она хоть одно слово из тех, что он говорил?

Открыв дверь экипажа, он спрыгнул, с облегчением почувствовав под ногами землю, радостно вдохнул бодрящий холодный воздух, а затем повернулся, чтобы помочь сойти жене. Своей жене. Он еще не привык к мысли, что женат. Зачем же упрекать Шарлотту, что она не может привыкнуть.

Каждое утро она упорно надевала под юбку кринолин, утверждая, что не желает опускаться. За время поездки с этим кринолином пришлось изрядно помучиться. Вот и теперь, для того чтобы пролезть в узкую дверь дилижанса, пришлось совершать сложные маневры. Вслед за хозяйкой на землю легко спрыгнула Элла Мэй.

Шарлотта посмотрела вдоль улицы, и ее носик сморщился, как будто она почувствовала дурной запах.

– Но ведь это же не Фредериксбург! – объявила она.

– Уверяю тебя, это он, – сухо ответил Патрик, подавляя раздражение. Затем взял ее за локоть и повел к дверям отеля.

– Но ты же говорил, что Фредериксбург город, а это… у нас такие дома даже деревней не называют.

«Может быть, мои описания были чересчур восторженными? – подумал Патрик, пытаясь посмотреть на город глазами Шарлотты. – Если ей не нравится Фредериксбург, то как она будет реагировать, когда увидит Керрвилл? Об этом не стоит даже и думать».

– Ладно вам, мисс Шарлотта, – проворчала Элла Мэй, смело произнося то, что не отваживался сказать он. – Это теперь ваш дом. И нечего привередничать.

«Эта черная женщина уже отработала свою свободу, и даже с лихвой», – подумал он, когда они вошли в холл.

– Как я рад видеть вас снова, Патрик, – пробубнил глубокий баритон. Чарльз Генри Нимитц поднялся из-за своей конторки и поспешил пожать руку Патрику.

Патрик часто останавливался в этом отеле и провел много часов в компании Нимитца. Это был плотный человек среднего роста, с большой окладистой бородой. Бывший моряк, он построил свой отель в виде корабля. Как раз холл находился на носу.

Патрику очень нравилась архитектура отеля, и вообще отель был одной из достопримечательностей города. Бросив взгляд на нахмурившуюся Шарлотту, он понял, что она его мнения об отеле не разделяет.

– А кто эта прелестная дама? – спросил Нимитц, глядя на Шарлотту.

Патрик спохватился.

– Чарльз Генри Нимитц, я имею честь представить вам свою жену Шарлотту Деверю из Натчеза.

– Вы хотите сказать Шарлотту Прайд, – улыбнулся Нимитц и пожал руку Шарлотте почти так же крепко, как и Патрику. – Добро пожаловать к нам, миссис Прайд. Я сохранил для вас мои лучшие комнаты. Для вас и вашей… приятельницы. – Он кивнул в сторону Эллы Мэй.

– Рада познакомиться с вами, – вежливо ответила Шарлотта, хотя холодность в ее глазах ясно говорила, что на нее не произвели впечатления ни он, ни его заведение. – Элла Мэй не моя приятельница. Она моя рабыня.

– Ну уж нет, я больше не рабыня, – едва слышно пробормотала Элла Мэй.

А из фургона тем временем таскали сундук за сундуком.

Нимитц посмотрел на быстро растущую гору багажа, покачал головой и возвратился за свою конторку.

– Вам, по-видимому, понадобится еще одна комната для вещей. Зарегистрируйтесь, пожалуйста, а я посмотрю, готово ли все наверху.

Патрик последовал за Нимитцем, оставив Шарлотту в окружении ее вещей.