Возвращение на Арвиндж

Обычные люди в выходные дни развлекаются, ходят на выставки и в музеи, в театры и кино. Выезжают за город на природу или в городе гуляют в парках. Встречаются с друзьями, ходят на дискотеки и в кафе, устраивают застолья дома. У солдат почти то же самое. В выходные проводится так называемая культмассовая работа. Могут организовать спортивный праздник, устроить кросс километров на пять. Но это – в Союзе, а нам не до того. Нам на природу выезжать не нужно, она и так в шаге от нас, с любой точки из Крепости видно окрестные горы со снежными вершинами, боже упаси от выездов туда. Специальные встречи с друзьями нам также не нужны. Друзья здесь повсюду, от них и на секунду не спрячешься, не укроешься даже в батальонном сортире, и там всегда будешь в компании. Бывают моменты, когда хочется, чтобы друзей было поменьше, чтобы хоть часик побыть одному. Это осуществимо. На постах мы стоим через день, и тогда одиночество отпущено каждому в количестве четыре раза по два часа за сутки.

Еще в выходные дни люди занимаются домашними делами – убирают квартиру, устраивают большую стирку, хлопочут по хозяйству. И вот здесь грань между обычным человеком и солдатом почти стирается! В Союзе, в какой-нибудь образцово-показательной воинской части в этот день солдаты вытаскивают все кровати из спальных помещений и полдня скребут пол кусками стекла, снимают мастику. Потом полы моют, вытирают, заливают свежей мастикой и вторую половину дня втирают ее в отскобленные доски. Знаете фильм «Чапаев»? Лысый полковник за роялем играет «Лунную сонату», а денщик трет пол и плачет: «Помирает брат Митька, ухи просит…» С той лишь разницей, что таких денщиков человек двадцать на казарму. Но это в Союзе. А здесь нам не до натирки полов, успеть бы себя обиходить!

Воскресенье у нас – банно-прачечный день. С самого утра в каждом подразделении затапливают баню, молодые таскают воду из ближайшего арыка. Нужно спешить, ведь в роте человек шестьдесят, а в бане и пятерым тесновато. Пока дожидаемся своей очереди в баню, устраиваем стирку. Стираем, естественно, сами. Это в полку есть банно-прачечный комбинат, который обстирывает личный состав, а у нас для этого в каждом подразделении есть походно-полевые кухни – котлы с топками на колесах. В них не готовят пищу, для этого имеется стационарная батальонная кухня. А полевые кухни служат для кипячения белья. Зачем кипятить? Вшей пока никто не отменил! Неделька без кипячения, и поползут бээмпэшки по швам одежды и постельного белья.

Вот в таких хозяйственных хлопотах и проходит выходной день, воскресенье. Только к вечеру в расположении роты стихает суета. Баня остывает, потушены топки под котлами, простыни, наволочки и хэбэшки сушатся на веревках перед помещениями роты, а личный состав, переодевшись в «подменки» или просто накинув бушлат на голое тело, разбредается по спальным помещениям, по кубрикам, и отдыхает. Да! Просто отдыхает. Случаются такие часы и у солдат.

Именно в такой час и пропал этот Альфред.

Мы уже свободны после стирок и бани, валяемся в кубрике чистые и умытые. Ну, курнули слегка, отдыхаем. Остается поужинать и можно спатеньки укладываться. У дедов с этим строго, сон – первый помощник по превращению деда в дембеля.

Вдруг базар. Ротный ходит по кубрикам, выспрашивает что-то. Это уже сулит неприятности, потому что офицерам в солдатские кубрики заходить не принято, только в крайних случаях. И если сам ротный пришел, значит, что-то не так. Значит, это не просто шмон какой-нибудь по наводке на предмет наличия браги. Кто же до отбоя будет брагу пить? Тут что-то другое. А что? Но не война, точно. Если бы плановая война, зачитали бы боевой расчет на разводе после обеда, если внеплановая – подняли бы тревогу. Вопрос! Но благо все кубрики рядом и долго нам гадать не придется.

Заходит ротный и к нам во взвод. Прыгаем с коек, встаем поприветствовать командира. Обычно веселый и благодушный, в этот день капитан выглядел озабоченным и даже суровым, и все же сквозь эту суровость проглядывал его добродушный нрав.

С ходу вопрос ко всем: «Где Альфред, негодяи?»

Это у него шутливое к нам обращение было – негодяи или наглецы. Всегда указывало на несколько неформальное общение. Если реальный залет, такого не услышишь, тут будет все официально, даже на «вы», и обязательно «товарищ боец» или «товарищ сержант». И лучше никогда не услышать от командира такого обращения. Лучше его любимая, с нажимом произносимая формула – резюме, ответ на какую-нибудь нашу неловкую или нелепую отмазку: «Ну, ты посмотри, какие наглецы!».

Вот и тут: «Где Альфред, негодяи?»

В тот момент все это ему еще шуткой представлялось. Мол, что-то давно Альфреда нашего нигде не видно, может, припахали его наглые «дедушки»? Спокойно расспрашивает нас: кто, когда и где в последний раз видел нового бойца.

А откуда мы знаем, где этот боевик! Что, мы за ним приглядывать поставлены? Видел кто-то в бане часа три назад, потом вроде уже и никто – лениво, с тенью обиды, отвечаем мы.