Возвращение легенд 3 (СИ)

Демонстративно помахал ручкой, посмотрев в сторону выхода. На всякий случай скрытно разгоняя очаг, чтобы не застали врасплох. Странствующая жрица и аристократ напряглись, недружелюбно на меня посмотрев. Не двинувшись с места. Давно уже хотели расставить все точки в конце предложений. Желая понять мою роль в планах госпожи. Посмотреть на её реакцию. Лишь здоровяк спал на ходу, безразлично ожидая чем всё закончится. Скажут бить, будет бить, скажут спать, будет спать, скажут надругаться над бедным Тонгом, ну вы поняли. Счастливый фуци, для которого всё в жизни ясно и просто. Зачем забивать голову сложными материями, от которых там образуется бардак. Это же не склад. Или напрягать сердечную мышцу, беспокоясь по всяким пустякам. Для этого у него начальство есть, а он будет сладко спать, вкусно есть, и жарко любить, строго по распорядку.

Заметив хмурую мордашку Канью, удивился.

— Что? Хочешь сказать последнее слово?

Мысленно прикинул, что проще, убежать или взять заложника. Драться с ними не хотелось. На голодный желудок-то.

— Дя. Волшебное. Быстя! — рявкнула звонким детским голоском своим «родственникам».

Тут же закипела суета. Мордатый фуци споро начал распаковывать рюкзаки, странствующая жрица схватилась за чайник и флягу, а аристократ, прикинулся ветошью, устроив незапланированный сеанс медитации, отрешившись от реальности. Усевшись в позу лотоса прямо на голый пол, там, где стоял.

— О! — подивился эффективности заклинания. — Надо будет запомнить.

На что тут же словил косой, предупредительный взгляд от жрицы. Советующий не зарываться. О, она мне начала нравиться чуть больше, чем раньше. А раньше было близко к определению, никак.

Вернулся к завершению картины, внося последние правки. Зачаровывая её на красивые переливы цветов. Помню, встречал как-то подобный эффект в нескольких древних руинах. Действующий на охотников за сокровищами безотказно, как огонь на мотыльков.

Канью, управившись со своей задачей быстрее всех, не особо-то и напрягаясь, заинтересованно подошла узнать, что я там такого малюю. Жрица с воином тоже начали заглядываться.

— Суньдукь? — удивилась, когда рисунок стал обретать завершающие штрихи.

Будто до этого было непонятно. Или, действительно, так и было. Засомневался.

— Ага. Закрытый, с секретным замком.

Настолько секретный, что не поймёшь, то ли настоящий, то ли нет. Чем явственнее подвох, тем меньше в него вериться.

— Ловушка? — профессионально поинтересовалась закутанная в накидку с капюшоном женщина с клыкастой маской.

Стоя у меня прямо за спиной. Вплотную. А ведь я даже не заметил, когда успела подкрасться так близко. Где, вообще, до этого находилась, как-то выпав из поля зрения и памяти. По спине пробежались холодные мурашки. Вот ведь улитки медлительные. Где вы раньше были. Зараза ушастая. Опасна, как мои старые знакомые. Только в молодости. Далеко пойдёт, если раньше не прикопают у дороги. Надеюсь, её, не меня. Кстати, любопытно, а насколько она сильна.

Повернув голову, с гастрономическим интересом принялся рассматривать возможного партнёра по зажигательным танцам. В буквальном смысле. В навыках владения скрытым оружием, коего на ней целый арсенал, я ей однозначно не соперник. Что-то в моём взгляде женщине в маске определённо не понравилось, заставив инстинктивно отступить, заводя руки за спину. Пришлось срочно напоминать, сначала работа, развлечения потом. Это во мне сонный зверь шевельнулся, лениво приоткрыв один глаз. Совсем чуть-чуть.

— Что-то вроде, — добродушно ответил, поворачиваясь обратно к рисунку.

Не заметив, как расслабилась буквально секунду назад насторожившаяся Канью. Что-то почувствовавшая.

— Пустая затея, — сказала странствующая жрица, разогревая на огненных кристаллах, выполняющих роль самовоспламеняющегося угля, маленький железный походный чайничек, в котором уже булькала вода. — Никто на эту пустышку не поведётся.

— Думаешь? — усомнился, критическим взглядом оценивая качество работы.

— Уверена.

— А ты? — спросил у Канью.

— Плохой рисунокь. Глупий. Дяй, — протянула руку за кисточкой.

— Зачем? — заподозрил подвох, увидев, что она уже присматривалась к пустому участку стены.

— Кошечку нярисую.

Опасливо посмотрев на это, невинное, безобидное с виду чудовище, страшный сон художника, убрал баночку с чернилами от неё подальше. Поплотнее прикрыв крышку.

— Я тебе потом дам. С альбомом. Дома, — пообещал, делая шаг в сторону.

— Гяд, — обиделась.

Надувшись, подсела поближе к импровизированному костерку, погреть ручки. Демонстративно не обращая на меня внимание. Ну-ну, маленькая беззащитная девочка одуванчик, непонятно что забывшая посреди древних подземелий, набитых бесчисленными опасностями. Верю, как самому себе.

Когда вернулась Цане, у нас уже наблюдалась идиллия. Дружным кружком, беззаботно расселись вокруг костерка, осторожно попивая горячий чай из блюдец, дуя на них, чтобы не обжечься. Прямо пикник на заднем дворе.

— Что за несправедливость. Пока там работаю, одна, как проклятая, они тут бездельничают. Чаи гоняют. Без меня! — возмутилась Цане. — С печением! — ужаснулась самому страшному открытию.