Возвращение короля

Но когда Гэндальф с князем уходили, тень снова наваливалась, сердца стыли, гондорское мужество рассыпалось в прах.

Так прошел день тревоги, и наступила ночь отчаяния. В нижнем ярусе города теперь постоянно пылали пожары, гарнизон первой стены во многих местах был отрезан от своих и не имел возможности отступить. На нижних постах мало кто выдерживал, большинство солдат перебежало на вторую стену.

Тем временем в тылу враги спешно навели временные мосты через Андуин и в течение целого дня переправляли по ним войска и военные машины. Около полуночи начался штурм крепости. В линии огня были сделаны хитрые проходы, через которые вперед вышли первые нападающие. Солдаты Мордора шли нагло, задрав головы, беспорядочной плотной кучей, не обращая внимания на потери. Они подошли на расстояние, с которого можно было кинуть камень, и остановились. На нижней стене города почти не осталось людей, способных нанести врагам существенный урон, хотя в отблесках огня они представляли собой хорошую цель, а Гондор некогда славился искусством своих лучников. Обнаружив, что осажденный город теряет боевой дух, невидимый полководец бросил в бой свои главные силы. Огромные стенобитные башни, заранее построенные в Осгилиате, медленно двинулись во мраке к городу.

Снова в двери Белой Башни застучали гонцы, и так настойчиво, что Пипин впустил их в покои. Денэтор медленно отвел взгляд от лица Фарамира и молча посмотрел на вошедших.

— Первый ярус горит, — сказали они. — Как ты распорядишься дальше? Ты — наш Повелитель и Наместник. Не все хотят подчиняться Мифрандиру. Люди бегут со стен, оставляя их без защиты.

— Ну и что? — ответил Денэтор. — Глупцы! Если мы все равно сгорим, не лучше ли сгореть сразу? Возвращайтесь в огонь. Что я? Я сам сооружу свой костер и взойду на него. На костер! У Денэтора и Фарамира не будет гробниц. Мы сгорим, как короли народа идолов до прихода западных кораблей. Запад гибнет. Возвращайтесь в огонь.

Посланцы ушли без поклона и без ответа.

Денэтор встал, выпустил из руки горячую ладонь Фарамира, которую все время держал.

— Он горит, — произнес он горько. — Уже горит. Дом его духа рушится. — Потом подошел к Пипину и посмотрел на него сверху вниз: — Прощай! Прощай, Перегрин сын Паладина. Краткой была твоя служба. С этой минуты освобождаю тебя на тот ничтожный остаток жизни, который тебе остается. Иди и выбери себе лучшую смерть. Иди с кем хочешь, хоть с тем приятелем, за чье безумие заплатишь жизнью. Пришли мне слуг, а сам иди. Прощай.

— Нет, я не буду с тобой прощаться, мой Повелитель! — ответил Пипин, падая на колени. В нем вдруг проснулось хоббичье упрямство. Он тут же встал, выпрямился и посмотрел в глаза старому Наместнику. — Сейчас я, с твоего разрешения, уйду, потому что действительно очень хочу увидеть Гэндальфа. Он не безумец, и я не буду думать о смерти, раз у него есть надежда на жизнь. А пока ты жив, господин, я не считаю себя свободным от своего слова и службы. Если Враг ворвется в Башню, я надеюсь остаться при тебе и не посрамить оружие, которое ношу по твоей милости.

— Делай, что хочешь, господин невысоклик, — сказал Денэтор. — Моя жизнь сломана. Позови ко мне слуг.

С этими словами старик вернулся к изголовью Фарамира.

Пипин выбежал и позвал дворцовых слуг. Шесть рослых и сильных юношей с трепетом вошли в покой. Но Денэтор спокойно приказал им завернуть Фарамира в теплые покрывала и вынести вместе с ложем. Слуги медленно и осторожно выполнили приказ, стараясь не трясти раненого. За ними, согнувшись и опираясь на палку, шел Денэтор, следом — Пипин.

В темную ночь под нависшие тучи с багровыми отсветами от пожаров вышли они из Белой Башни, словно погребальная свита. Медленно прошли Верхний Двор, где по просьбе Денэтора остановились перед Мертвым Деревом. С нижних ярусов города доносился шум сражения, но здесь была такая тишина, что ухо улавливало звон капель, падающих с сухих ветвей в темное озерцо фонтана. Потом они вышли за Верхние Ворота под удивленными и огорченными взглядами стражей. Повернули на запад и подошли к двери в стене шестого яруса. Эта дверь называлась Фен Холлен, и открывали ее только во время похорон. Входить в нее имели право лишь Правители и люди, носящие знаки Погребальной Службы, которые обязаны были содержать в порядке Дома Мертвых. За дверью начиналась тайная тропа, змеей вьющаяся по горе к каменному карнизу, на котором под крутым боком Миндоллуина находились гробницы Королей и Наместников.

Привратник, сидевший на пороге маленького жилища у дороги, при виде странного шествия в ужасе вскочил и по знаку Наместника отпер дверь. Один из слуг взял у привратника фонарь, и шествие проследовало дальше. В коридоре было темно, и еще темнее показалось на спуске к тропе. Пучок света от качающегося фонаря выхватывал из мрака резные перила по обе стороны. Они пошли вниз. Медленные шаги отдавались в камне гулким эхом. Тропа привела их на улицу Молчания Рат Динен, к смутно белевшим куполам усыпальниц и статуям давно умерших людей.

Они вошли в Дом Наместников и здесь поставили ложе с раненым Фарамиром.