Возвращение короля

Через два дня войска собрались на Пеленнорской равнине, готовые выступить.

Леголас и Гимли должны были ехать вместе, в одном отряде с Арагорном, Гэндальфом и сыновьями Элронда. Мерри, к его великому огорчению, пришлось остаться в Городе.

– Пойми, – увещевал его Арагорн, – тебе рано отправляться в такой поход. Не горюй. Даже если до конца войны, каким бы он не был, ты не сделаешь больше ни шагу, славу ты заслужил великую. А Хоббитанию в походе будет представлять Перегрин. Надо дать ему возможность сравняться с тобой в подвигах. А что до опасности, то она одинакова и для тех, кто идет в Мордор, и для тех, кто остается здесь. Прощай!

Итак, Мерри уныло стоял на стене и смотрел, как собираются войска. Рядом с ним сидел печальный Бергиль: его отец не был больше воином Цитадели и теперь уходил в поход с войсками вождей Запада в одном отряде с Пином.

Под звуки труб войска двинулись. Мерри провожал их взглядом, пока они не скрылись вдали. Последний раз блеснуло утреннее солнце на копьях и шлемах, а он все стоял, склонив голову, чувствуя себя одиноким и покинутым. Все, кого он любил, уходили навстречу мраку, надежда увидеться с ними еще раз была очень мала.

То ли оттого, что он очень переживал, то ли по какой другой причине, боль в руке усилилась. Мерри ощутил слабость и свет у него перед глазами померк. Но тут Бергиль осторожно тронул его за плечо.

– Пойдемте, добрый друг, – сказал он. – Вам опять плохо. Давайте я провожу вас до Цитадели. Не грустите! Они вернутся. Людей из Минас Тирита одолеть очень трудно. А с ними идут сейчас и доблестный Арагорн, и мой отец, и ваш друг.

К полудню войска достигли Осгилиата и, перейдя Андуин, двинулись по широкой прямой дороге, некогда соединявшей Крепость Заходящего Солнца с Крепостью Восходящей Луны – теперь это был Минас Моргул. Первая стоянка была объявлена в лигах пяти за Осгилиатом.

Арагорн и другие военачальники продолжали идти вперед и еще до вечера достигли Перекрестка. Вокруг все словно вымерло, и гнетущая тишина лежала под деревьями-великанами. Ни одна стрела не вылетела из чащи, но с каждым шагом напряжение нарастало. Деревья и камни, трава и листья – все прислушивалось. Вдали, за Андуином, садилось солнце, и белые вершины гор розовели в лазури неба, но Черные Горы были окутаны тьмой. Арагорн выслал трубачей на каждую из четырех дорог, в тишине чисто протрубили трубы и герольды возгласили на все стороны света о возвращении этих земель правителю Гондора. По приказу Арагорна уродливую одноглазую голову сбросили с плеч каменного стража и разбили на части, а оплетенную белыми и желтыми цветами водрузили на место, предварительно стерев с нее злобные руны. Среди гондорцев раздались голоса, призывавшие разрушить Минас Моргул и через него ворваться в Страну Мрака. Но Гэндальф остудил горячие головы. По его словам в этой долине обитает незримое зло, наполняющее души живых людей безумием и ужасом. – Кроме того, – напомнил он, – Фарамир говорил, что Хранитель выбрал именно эту дорогу, значит, к ней ни в коем случае нельзя привлекать внимание Черной Крепости.

Когда на следующий день на Перекрестке собрались все войска, решено было оставить здесь небольшой заслон на случай, если подойдут войска из Моргула или с юга.

Гэндальф и Арагорн далеко обогнали передовой отряд и остановились у края Моргульской долины.

– Он здесь, – произнес Арагорн, указывая на проклятую Крепость, – я это чувствую. Можно подумать, что он уже был у меня в руках. Увы! Почему нельзя войти и взять его? Тогда я знал бы, как бороться с Врагом.

– Да, он здесь, – задумчиво кивнул маг. – Враг не смеет прикоснуться к нему, пока не добудет кольца. А раз так, не будем здесь долго задерживаться. Поспешим к Мораннону.

Крепость была темна и безжизненна: орки были истреблены, а назгулы улетели. Но самый воздух долины был насыщен страхом и злобой. Имрахиль приказал разрушить мост через отравленный ручей и выжечь ядовитые луга по берегам. Войска двинулись дальше.

Пройдя через весь Итилиен, они только однажды встретились с небольшим отрядом орков и без труда разбили его. Время от времени по знаку Гэндальфа звучали трубы и герольды возглашали: – слушайте правителей Гондора! Слушайте и покоряйтесь! Непокорные должны покинуть страну!

Имрахиль посоветовал изменить слова и вместо «правитель» говорить «правитель Элессар». – Это на самом деле так, – объяснил он, – а имя «Элессар» заставит Врага задуматься, – и с этого момента трижды в день герольды возглашали имя правителя Элессара. Но никто не отвечал им.

После Перекрестка войска шли еще четыре дня. Живые земли кончились. Дальше простиралась каменистая, переходящая в ущелье пустыня. Отсюда видны были Гиблые Болота, тянущиеся до самых Серых Гор далеко на север. Местность была так безотрадна, такая тоска брала за душу, что некоторые воины, для которых Мордор раньше был только страшной сказкой, не смогли идти дальше. Раньше они были мирными земледельцами из южных областей Гондора, и теперь один вид Страны Мрака, раскинувшейся перед ними, наполнял их сердца трепетом.