Возвращение корабля-призрака

Бен не оглядывался на «Мари». И объяснялось это не только предостережением Ангела, он был во власти других, зловещих сил. Не замечая того, что происходит вокруг, Бен лежал на дне шлюпки. Рёв и грохот французской канонады сливался в его ушах с далёким грохотом волн, бьющихся о скалы у мыса Горн, с треском рвущихся снастей и воем шторма. И все заглушал хохот обезумевшего Вандердеккена, навеки привязанного к штурвалу, обречённого навсегда оставаться в океанском водовороте у крайней точки земли. Леденящие кровь воспоминания, смешиваясь с прощальным стоном уходящей в пучину «Мари», так запутали Бена, что он потерял всякое представление о реальности. Он пришёл в себя, только когда в него впились когти Неда. Верный пёс скрёб ему спину, отчаянно призывая: «Проснись, Бен! Очнись! Мы тонем!»

Бен захлебнулся, ударившись лицом о дно шлюпки. Кашляя и выплёвывая морскую воду, он сел. Нед зубами потянул его за рукав: «Скорей, друг! Надо добираться до берега вплавь! Лодка пробита мушкетными пулями, наше счастье, что нас не задело!»

Окончательно опомнившись, Бен увидел, в какой переплёт они угодили. Он схватил пса за ошейник, перекинул его через борт и сам поплыл с ним рядом. Быстро загребая руками, он приближался к берегу — до него оставалось всего несколько сот ярдов. «Прямо вперёд, Нед! Держись, уже недалеко!»

* * *

Впервые в жизни Лисолов Тил понял, что такое страх, — его настигали четыре боевых французских корабля. Старший канонир, держа в руке палку, на конце которой тлел фитиль — кусок просмолённой верёвки, подбежал к капитану.

— Я мог бы зарядить цепными снарядами кормовые кульверины, капитан! — с надеждой посмотрел он на Лисолова. — Может, собьём у переднего фок-мачту! По крайней мере он немного снизит скорость.

Тил выхватил у него палку и бросил за борт:

— Проклятый болван! Ты что, не понимаешь, кто это? Французские военные корабли! Не видишь, что ли, какие у них пушки? Ха! Эти мерзавцы только и ждут, чтоб мы хоть из мушкета выстрелили, и они разнесут нас в щепки! Протри глаза, дурак! Видел, что они сделали с Туроном?

Тил обречённо наблюдал, как ещё один военный корабль, лавируя, обходит «Королевского чемпиона», чтобы оказаться впереди. Другие три спешили замкнуть ловушку — один подошёл к правому борту, другой — к левому, третий остался в кильватере. Капитан капера гневно топнул элегантно обутой ногой. До чего же несправедлива жизнь! Он прогнал свой корабль от Карибского моря через всю Атлантику, мечтая о деньгах и славе, а когда до цели осталось несколько часов, все надежды рухнули! Какая жестокость! И вдобавок ещё одно унижение — сдаться французам без единого выстрела! Кошмар наяву! Увидев, что боцман и первый помощник начали освобождать кормовые тросы, он бросился к ним:

— Что вы делаете? Черт вас возьми!

Первый помощник отдал честь, стараясь, чтобы в его голосе звучала надежда:

— Сэр, мы хотим отпустить «Девонскую красавицу», тогда французу, идущему за ней, придётся попятиться, а мы сможем уйти.

Тил чуть ума не лишился от ярости. Он потерял всякую власть над собой. Пиная первого помощника ногой, он брызгал слюной ему в лицо и вопил:

— Это мой корабль! Понимаешь, идиот, мой!

Повернувшись к спокойно стоявшему боцману, он пнул и его.

— Я здесь капитан, если вы ещё этого не заметили! Ясно? Осел-канонир воображает, будто он может стрелять по боевым кораблям, другой дурак придумал, что мы можем скрыться? Вы что, все с ума посходили?

— Англичане! Спустить флаг! Убрать паруса! — прокричал в рупор французский офицер с преследующего их корабля.

Плечи Тила опустились. Всё было кончено. Он повернулся к первому помощнику:

— Спустить флаг, убрать паруса! Я буду у себя в каюте.

* * *

Ястреб сидел в своём салоне; отсвечивающие алым лучи заходящего солнца окрашивали новую деревянную обшивку в розовые тона. Адмирал внимательно слушал доклады офицеров о том, что они узнали от матросов «Королевского чемпиона». Всегда лучше прежде поговорить с командой, а уж потом встречаться с капитаном. У матросов меньше причин лгать.

Ястреб откинулся назад и барабанил пальцами по столу, переваривая услышанное. Потом сделал знак ожидающему распоряжений лейтенанту.

— А теперь я хотел бы поговорить с английским капитаном!

Два могучих канонира втолкнули Тила, который всё ещё пытался сопротивляться. Рассерженный капер был взъерошен и взлохмачен, он даже не мог привести себя в порядок — так крепко держали его канониры. Разъярённый, он с порога начал возмущаться:

— Сэр! Так ли следует обращаться с капитаном флота Его Величества? Немедленно прикажите этим грубиянам отпустить меня! Я не потерплю такого насилия!

Адмирал оторвался от бумаг, которые изучал. Надменным немигающим взглядом он смерил Тила с головы до ног, отчего тот испытал смущение и тревогу.

Капер тщетно старался высвободиться, но хватка у канонира была железная. Он прибавил убедительности в голосе:

— Сэр, прошу вас, прикажите этим негодяям отпустить меня! Я, как и вы, офицер и джентльмен!

Свирепого взгляда адмирала было достаточно, чтобы Тил замолчал.

— Смеешь сравнивать себя со мной? Ничтожество!