Возвращение корабля-призрака

Нед выглянул из-под стола, где расправлялся с огромным куском свинины: «Может, Адамо захочет сжечь её сам? Как по-твоему, Бен?»

Бен понял мысль своего верного пса и спросил Адамо:

— Может быть, ты сам хочешь сжечь свою шкуру?

Улыбка осветила лицо Адамо, что бывало нечасто, он ткнул себя в грудь:

— Я… жечь… его… Бен, мой друг!

Бен улыбнулся ему в ответ, глаза у него блеснули:

— Уверен, сожжёшь!

* * *

После того как Герас уложил графа в постель и ушёл, на старика навалилась усталость, устало не только его тело, но и душа. Он погрузился в глубокий сон, не подозревая о событиях, происходивших в кухне. Он проспал несколько часов и почувствовал себя так, будто проспал всю ночь. Поэтому, проснувшись, он удивился, что занавески не задёрнуты и в спальню вливаются алые лучи вечернего солнца. Он ничего не мог понять: проснулся он или продолжает видеть сон? Полуприкрыв глаза, граф глядел на высокого и красивого молодого человека, который, стоя у его постели, спокойно смотрел на него. Гость произнёс только одно слово:

— Папа?

— Нет, нет, Эдуард, — покачал головой Винсент Брегон, — наш отец умер много лет назад, очень давно. Эдуард, это ты?

Вот такая странная и короткая беседа произошла между ними.

Тут подошёл загадочный юноша, которого звали Бен, тот самый, чьи глаза повидали все моря и океаны, и сел на постель.

— Нет, нет, сэр, это не Эдуард, это его сын Адамо. Мы вернули его вам, сэр, как и обещали.

Не уверенный, проснулся он или все ещё спит, старый граф кивнул:

— Ну да, Адамо ведь не знал своего отца. «Папа» — так он называл меня. Ах, но это было до того, как его украли Разаны.

Никто не успел остановить Неда, а он вспрыгнул на кровать и лизнул графа в лицо. Граф Винсент Брегон де Верон сел в постели и окончательно проснулся.

Некоторое время он смотрел на своего давно пропавшего племянника и наконец узнал его. Схватив молодого человека за руки, он уткнулся в них лицом.

— Адамо, сын моего дорогого брата! Неужели это ты? Адамо! Адамо!

Глава 29

Одна за другой прошли и закончились три ярмарки. Ранние туманы уступили место бодрящему утру золотой осени. Крепко зажав в щипцах раскалённую подкову, Бен приложил её к копыту безмятежно стоявшей рядом с ним белой кобылы. От раскалённого железа поднялось голубовато-серое облачко дыма. Сидя на куче сена, Нед содрогнулся и мысленно спросил Бена: «Ух, а бедной старой кобылке не больно? Ведь подкова-то раскалилась докрасна!»

Бен так же мысленно ответил псу: «Конечно нет! Лошади любят, когда им ставят новые подковы. Герас покажет мне, как теперь забить ей в копыто гвоздь!»

— Ну, девочка, веди себя смирно, скоро все закончится.

Нед ужаснулся. «Ты хочешь сказать, что собираешься забивать гвозди прямо в ногу несчастной кобылицы? Тогда я ухожу, а то вы с Герасом ещё надумаете и меня подковать!»

Спрыгнув с сена, чёрный Лабрадор выскочил на засыпанный щебнем двор и чуть не попал под копыта лошадей, которые возвращались в конюшню с восседавшими на них Кэрей и Адамо.

— Осторожно, Нед, — сделала совершенно ненужное замечание Кэрей. — Тебя могут задавить!

Услышав эти слова, Нед неодобрительно залаял, ведь сказать вслух он ничего не мог: «Пусть меня лучше задавят, мисс, чем начнут приколачивать к лапам железные подковы. Вы бы видели, что ожидает эту несчастную кобылу в конюшне! Могу поклясться, что Арнела никогда не поступит так со своими козами!» — и Нед, продолжая громко лаять, побежал искать своего друга — хозяйку коз.

Кэрей рассмеялась.

— Пошли посмотрим, что Матильда печёт к завтраку. Надеюсь, что-нибудь вкусное. Я умираю с голоду!

Адамо помог ей слезть с лошади. Шутливо дёрнув её за волосы, он заметил:

— Ты всегда голодная, Кэрей. — Он по-прежнему говорил замедленно, с запинками.

Она нежно взглянула на него.

— Кто бы говорил! А ты не замечал, сколько всего уписываешь ты?

Карие глаза Адамо невинно блеснули:

— Адамо больше тебя, ему и еды нужно больше!

* * *

Арнела сидела в беседке, держа на коленях маленького козлёнка. Она с удовольствием позировала Доминику. Сам Доминик получил подарок от графа, о котором он и мечтать не смел: кисти, краски, холст и мольберт. К ним подбежал Нед. Усевшись рядом с Арнелой, он положил лапу ей на колено, доверчиво глядя на неё и на козлёнка.

Доминик восхищённо присвистнул.

— Вот так и сиди, Нед, замечательно! Молодец, хороший пёс!

Чёрный Лабрадор послушно замер, а сам думал, но его мысли не были доступны ни Арнеле, ни Доминику. «Как вы считаете, почему я тут сижу? Да любой, хотя бы мельком взглянув на картину, сразу понял бы, что в ней не хватает равновесия. Заметьте, как я повернул к Арнеле свой благородный профиль, и свет как раз такой, как нужно. Если бы мне разрешили рисовать! Я бы своим хвостом создал нечто бесподобное! Нам, лабрадорам, свойственно таить в себе мощные таланты!»

— Ме-е-е, — заблеял козлёнок.

«А с тобой никто не разговаривает», — презрительно поглядел на него Нед.

* * *