Возвращение клана. Том 1

Так вот, там уже «Других Людях» упоминалось лишь изредка, а ближе к временам Святогора, так и вовсе писали лишь о неких многочисленных «дикарях вида почти нет от роду ничего человеческого», которые обитали на в «своих» Полиса и считались крайне опасным племенем даже для чародеев. И это при том, что утверждениям многих источников, дикари эти жили без живицы в их телах и были почти неподвластны духам в отличие от обычных людей. Именно по этой причине, чудовищами или одержимыми их не считали, хоть и проводи грань между собой и этими существами.

Именно такие странные и опасные товарищи жили почти тысячу лет назад, в том числе и в «Древней Москве». И тут, если верить легендам, после «Бесконечного Жора», который естественно, как и любое такое масштабное событие просто не мог исчезнуть бесследно, Святогор Тимирязев, прихватив двух своих старых друзей, соратников и собутыльников, отправляется прямиком на руины опустошённого монстрами Полиса дикарей. Причём, путь этой троице предстоял не близкий, ибо давно уже было доказано, что Сборного Воинства Чародейских Кланов лидером, которого, он в тот момент по праву являлся, стояло в тот момент значительно южнее у истока реки Дон.

Более того, в те времена, в отличии от Тимирязевева, Ярослав Юшкин и Еремей Пожарский, хоть и были сами по себе могучими чародеями, возглавляли два незначительных как по размерам, так и по влиянию клана, которые обрели значительную силу уже позже, спустя несколько поколений живя в пределах Новой Москвы. А потому, куда как страннее легендарного договора заключённого на руинах чужого города, хотя, поговорить об этом можно было и в первой попавшейся штабной палатке, выглядит то, что с решением жить и строиться в пределах Древней Москвы, безоговорочно согласились все остальные чародейские кланы, входившие в Сборное Воинство под рукой Тимирязева.

Впрочем, тот факт, что нынешний Сенаторум, разместившийся на нулевом этаже Кремлёвского Монолита, расположен прямиком на том самом месте, где тысячелетия назад проводились первые собрания Клановой Думы. А именно примерно на месте главного двора первой крепостницы Князя Московского — учёные не оспаривают.

И никого, в том числе самого Князя, как и заседающих в этом, главном во всём Полисе зале собраний делегатов от могущественных кланов, совершенно не заботит тот факт, что прямо у них над головой, буквально на следующем этаже, располагаются кремлёвские увеселительные заведения для москвичей низшего класса. В том числе и публичные дома, в которых ранее пленённые и вроде бы как «раскаявшиеся» чародейки из разных инополисных кланов оказывали интимные услуги любому, кто способен за них заплатить звонким рублём.

* * *

Хмыкнув, Демьян поёрзал на своём месте, поудобнее устраиваясь на мягком кресле с бажовской тамгой над его головой, вышитой на надетом на высокую спинку чехле, чем тут же привлёк внимание своего скучающего соседа справа. Крепкого и немного пухлого старичка в круглых пижонских очках, бывшего старейшиной из клана Ефимовых.

Вообще, система рассадки за огромным кольцеобразным столом, установленным в центре зала собраний Совета Кланов, никак не регламентировалась, а потому неизменным оставалось только то место, которое занимал Князь Московский. Все остальные места были не именными, а потому, часто менялись в зависимости от рассматриваемого вопроса и позиции по нему кланового представителя, политических альянсов, а также разнообразных договорных отношений между родами. Поэтому важность места, относительно княжеского трона — особой роли не играла, зато, быстро найдя взглядом клановый символ, можно было сразу же с ходу прикинуть, кто в нынешней повестке дня поддерживает кого и заранее составить план того, как перетянуть в обсуждаемом вопросе некоторых противников на свою сторону.

Так и оказалось, что на этом, экстренном Княжеского Совета, место Бажовых оказалось зажато между Ефимовыми справа и Громовыми слева. В то время как Уткины расположились сразу за последними.

Вообще-то на месте, которое сейчас занимал Демьян, должна была бы сейчас сидеть Хильда ибо старая карга живя в Новгороде по умолчанию лучше разбиралась в политике, нежели он, почти всю жизнь кочевавший между руинами. Да что уж там говорить, он сам, перед заседаниями, предлагал другой старейшине представлять сегодня их клан. Вот только сёстры в связи с обсуждаемым вопросом категорически отказались, мотивировав это тем, что, во-первых, его бородатая морда успела примелькаться за последние месяцы в этом зале, а во-вторых только он в отличии от как Хильды, так и Ирвинг, обладает бесценным даром долго и уверенно говорить ни о чём, да так, чтобы все под конец считали его очень умным.