Возвращение.Хмара-2

— Нельзя нам по базарам толкаться да людей расспрашивать, — отец Клементий виновато развёл руками. — Мы и сами, почитай, год как в розыск государем объявлены, вроде как ересь богопротивную людям втолковываем, хотя, сам понимаешь, всё из-за пороха получилось. А насчёт храмовников ихних, то мы что? Мы ничего! Разве ж мы не знаем, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят? Знаем, и веру свою правильную не проповедуем! — отец Клементий махнул рукой. — А всё одно, у них, у жрецов у энтих, всё неправильно, не по — божески… Я об том и Махаону, жрецу их главному, говорил… — Клементий осёкся, а мне после этих слов стало ясно, как они "веру не проповедуют". Но я заклиниваться на этом не стал и попытался их успокоить.

— Хорошо, не будем мы по базарам лазить, а вот по знакомым нашим всё равно пройдёмся, может чего и узнаем.

— Так это другое дело! Вон к Семёнычу сегодня же и отправимся! — охотно согласился Клементий, косясь на убирающего со стола Иннокентия. Лицо нашего "Горация" было преисполнено величайшей грусти. Да, с тех пор, как я домой подался, много воды утекло. Священники мои изменились, старые одежды поизнашивались и в целях безопасности были сняты. Ходили они в том же, что и все, а от святых отцов остались только кресты да шапочки.

К Семёнычу — младшему мы выдвинулись уже далеко за полдень. Город ещё освещали лучи постепенно уходящего за горизонт солнца, но и без того длинные тени, падающие от зданий, стали практически бесконечными.

Улица нас встретила не только ожидаемым шумом и гамом, но и плакатами или, скорее сказать, рекламными щитами, на которых во всю ширину было написано следующее:

От имени и по поручению, указом Его Величества Прибамбаса 1 разыскивается: особо опасный преступник рецидивист и душегубец, выдающий себя за Великого и знатного генерал-воеводу Николая Михайловича Хмару ибн прапорщика Тамбовского, контрактного военнослужащего Российской Армии, владетельного князя города Трёхмухинска, почётного донора де ветерана, того, чей девиз "Никто кроме нас" (это надо же, как они всё точно запомнили, а ведь и нёс — то эту ересь раза три, не больше), и да пребудет о нём светлая память, невинно убиенного проклятущими исчадиями ада Клементием и Иннокентием да ведьмой старой Ягой Тихоновной с сотоварищи. Приметы особые и не очень: на вид…

Далее следовал длинный перечень особых и не особых примет, которые были обрисованы довольно-таки точно. Радовало лишь то, что меня как такового в розыск подать они всё же не решились, мало ли что. Народ — то мог и не понять. Как — никак, легендарная личность — человек, спасший город от иноземных захватчиков (Как я о себе? А что? Может и не совсем так пафосно, но, видит бог, я старался!), а прошлое ещё помнилось. Кто-то в городе не без моей помощи в живых остался, а кто и на стене плечо к плечу сражался, но легче от этого не стало. Спалить — то на костре или голову отрубить на плахе мне могли и как сумасшедшему. И главное, и им при этом было бы хорошо, и мне разницы ну никакой. Пришлось задуматься, остановиться и заняться собственным гримом. Теперь нам следовало поторопиться, ибо стоило хоть на немного опередить весть о моём очередном появлении. И если я правильно понял, то власти государства Росслания не слишком жаждали моего возвращения, а если и жаждали, то лишь с одной целью: поскорее от меня избавиться. Всё это становилось весьма интересно. Мои планы несколько менялись, но нашего визита к Семёнычу я решил всё же не откладывать.

Знакомый двор мы нашли быстро.

— По какому поводу? — довольно грубо окликнул нас стоявший у ворот охранник. Ростом он был неказист и, судя по всему, выполнял здесь декоративно — оповещательную функцию.

— К Семёнычу мы.

— Знамо, что к Семёнычу, — охранник поправил сбившийся на сторону чупрун и подбоченился, — у нас тут боле ни к кому и не ходят. По какому поводу, спрашиваю, по праздному али по коммерческому?

— По коммерческому, — без раздумий ответил я, быстро сообразив, что в мире денег это самая верная причина для визита.

— Тогда вам к самому надо.

— Так мы тебе так и сказали: к Семёнычу. Балда ты деревенская! — это встрял отец Клементий. Я испугался, что охранник обидится и начнёт качать права, но в того, видимо, крепко вбили формулу "клиент всегда прав", и он перенёс обиду молча.

— Так мы пойдём? — уточнил я, протискиваясь в приоткрывшуюся щель ворот. Охранник кивнул и показал рукой куда-то в глубину двора.

— Там наш хозяин только что крутился, видимо, специи лекарственные в растворы добавлял. Я кивком поблагодарил охранника и, не оглядываясь на спешивших вслед за мной священников, направился туда, куда мне было указано. На большом, но приземистом здании, к которому я направлялся, было написано: "Производственные цеха. Лекарский отдел". Ещё не дойдя до него, я почувствовал, что началась химическая атака.

В больших цехах лекарни стоял противно-тухлостный запах брожения. А навстречу нам бежал ещё более раздобревший Семёныч.