Возвращение из Трапезунда

– Вы меня слышите? – сказал Андрей. – Я ищу моего друга, Ахмета Керимова. Я друг Ахмета Керимова. – Андрей готов был говорить по складам, чтобы вбить слова в упрямую голову юноши. – Мне нужно видеть Ахмета. У меня к нему важное дело.

– Что такое? – раздался голос из глубины двора. Спрашивали по-татарски. Андрей отлично понимал и говорил по-татарски. Как и Коля Беккер. Татары в Ялте были глубоко убеждены, что русские их языка не знают – то ли не способны, то ли им не дал такого счастья Аллах. И им странно даже допустить, что в том же Симферополе татары и русские, одинаково небогатые, живут рядом в одинаковых скромных домах и вместе играют и учатся. Ведь на Южном берегу Крыма русские – это большей частью отдыхающие или болезненные люди. И их дети, конечно же, не играют с татарами.

– Тут пришел человек, – ответил юноша.

– Зачем пришел?

– Хочет видеть дядю.

– Откуда пришел?

Рядом с юношей в проеме показался пожилой татарин, который щелкал орешки. Его лицо тоже было знакомо Андрею. Он холодно смотрел на Андрея, который поклонился ему.

– Простите, – сказал Андрей все так же по-русски. – Я был в этом доме давно, осенью четырнадцатого года. Мы приезжали сюда, к Ахмету. Ахмет мой друг. Потом приехала полиция, нас схватили и увезли. Но Ахмет убежал. Вы помните?

– А что тебе нужно? – лениво спросил пожилой татарин.

– Мне нужен Ахмет Керимов.

– Я не знаю такого человека, – сказал пожилой татарин. Но калитку они не закрывали. Хотели послушать, что еще скажет Андрей.

– Я убежал из полиции, – сказал Андрей. – Я давний друг Ахмета. Я был у него в доме в Симферополе.

– Странный человек, – сказал юноша по-татарски, глядя мимо Андрея. – Ему сказали, а он не понимает. Это нехорошо.

– Вы мне не доверяете, – сказал Андрей. – Может быть, вы правы. Но тогда позвольте мне написать письмо для Ахмета. Когда он придет к вам, вы дадите ему мое письмо.

– Я не знаю Ахмета, – сказал пожилой татарин.

– Но вы возьмете мое письмо?

– Я не возьму письмо, – сказал татарин и ушел внутрь двора.

– У вас есть бумага и карандаш? – спросил Андрей.

– Откуда в нашем бедном доме карандаш и бумага? – спросил юноша.

– К сожалению, у меня сейчас нет денег, – сказал Андрей. – Дайте мне взаймы лист бумаги. Потом я верну.

– Пускай пишет, – донесся голос изнутри. – Проведи его на айван, пускай пишет.

Андрей тут же сделал движение вперед и этим удивил юношу.

– Ты куда? – спросил тот.

– Я хочу пройти на айван, – сказал Андрей по-татарски, – чтобы ты принес мне карандаш и бумагу и я написал письмо твоему дяде Ахмету.

– Что? – Юноша был потрясен.

– Сколько тебе говорить? – Андрей отстранил его.

Юноша молча шел следом.

На галерее Андрей увидел низкий столик. Женщины, что выбивали ковры, быстро ушли со двора, прикрывая лица платками, но смотрели на Андрея заинтересованно и весело. Он отметил, что внутрь дома его не пригласили.

Пожилой татарин встал в отдалении.

– Вы желаете есть? Или пить? – спросил он.

– Спасибо, я выпью катыш. – Андрей решил, что к кумысу принесут лепешку.

Он написал записку Ахмету. В ней сообщил, что приехал в Ялту. Ждет Лидочку. Хотел бы видеть Ахмета. Что он придет за ответом завтра.

Когда он кончил писать, юноша принес поднос с оловянным кувшином с кумысом и лепешку на тарелке.

Из-за занавески, прикрывавшей вход в дом, был слышен женский смех. Малыш на толстых, перетянутых ниточками ножках приковылял на веранду и замер в изумлении перед зрелищем настоящего чужого человека. Он протянул руку к блестящей пуговице на тужурке Андрея.

Андрей старался пить кумыс медленно, чтобы съесть побольше лепешки, не показавшись голодным, – из-за занавесок за ним наблюдали.

Пожилой татарин кончил читать записку, передал ее юноше, который унес ее в дом.

– Может быть, Ахмет завтра придет, – сказал пожилой татарин. – Может, не придет. Тебе есть где жить?

– Я еще не знаю, – сказал Андрей.

– Мы не можем оставить тебя здесь. За этим домом могут следить.

– Даже сейчас?

– Может быть. Тебе нужны деньги, эффенди?

– Я буду благодарен вам, – сказал Андрей.

Татарин протянул Андрею двадцать пять рублей. На устах императора Александра II блуждала загадочная улыбка.

– Я тебя помню, – сказал татарин. – Ты Берестов. Андрей. Ты убил своего отчима и его женщину.

– Это придумали. Я никого не убивал.

– Ахмет тоже так думает. Значит, я тоже так думаю. Завтра приходи вечером, когда темно, и не приведи за собой никого.

– Хорошо, – сказал Андрей.

* * *

Обретенная вера в человечество, подкрепленная кумысом, лепешкой и двадцатью пятью рублями, сразу изменила краски мира на куда более радужные. В конце концов, все складывается отлично. Татары узнали его и оказались людьми порядочными, и Ахмет, разумеется, скоро появится. Впрочем, при таких деньгах мы – миллионеры! Денег должно хватить до Симферополя – до тети Маруси.

Андрей понял: вот чего он хочет более всего – увидеть тетю, посидеть с ней за чаем в низенькой комнатке в Глухом переулке, а потом заснуть на своей железной койке с шарами на спинках, из которой он давно вырос, но так привык поджимать ноги, что поджимает их и на вольных диванах.