Возвращение из Трапезунда

Андрей решил было плыть к миноносцу, размышляя, стащить ли брюки, — но тогда останешься вообще и раздетым, и разоренным.

«Ладно, всегда успею». Неподалеку раздался крик:

— Андрей! Андрюша! Помоги! Скорее!

Андрей поплыл на крик — голова человека была совсем рядом, но разглядеть ее черты все не удавалось — солнце отражалось от морской ряби и било в глаза.

Оказывается, звал его Иван Иванович — он плыл, продевшись в спасательный круг, но при том мучился, потому что на этот же круг он норовил поставить свой чемодан, с которым так и не расстался, но круг не выдерживал дополнительного веса и переворачивался — крестьянский сын отчаянно откидывался назад, чтобы создать противовес чемодану, но видно было, что в этой борьбе он изнемогает и скоро вынужден будет сдаться.

— Андрей, — прохрипел Иван Иванович, — спаси…

— Да ты брось чемодан, — сказал Андрей. — Нас обязательно спасут, ты не бойся. И брось чемодан.

— Я не могу его бросить, — сказал Иван Иванович, подтягивая к себе чемодан и пытаясь перехватить ручку другой рукой. — В нем вся моя жизнь. Это сокровище… Андрей! Наука… нам этого… не простит.

Чемодан потянул Ивана к себе, и тот вынужден был окунуться, следуя за чемоданом, и это движение было комическим со стороны, но наверняка ужасным для Ивана Ивановича, — так и не выпуская чемодана, он последовал за ним в глубину, спасательный круг встал на ребро, и на поверхности в его кольце оказались лишь ноги крестьянского сына и его длинные полосатые трусы.

Андрей в два гребка оказался рядом и, обхватив крестьянского сына руками за пояс, дернул его на себя — сопротивление чужого тела было велико. Андрей почувствовал, что вот-вот надорвется — но все же хоть и с неохотой, море выпустило голову Ивана — глаза выпучены, рот раскрыт, лицо перекошено мучительной гримасой — он жадно дышал — все-таки удержался, не нахватался воды! И главное, пальцы его были судорожно сплетены вокруг ручки чемодана.

Андрей, чувствуя, что инерция движения закидывает Ивана назад и сейчас он снова уйдет в воду, только затылком вперед, поддержал его, стараясь свободной рукой освободить чемодан из его пальцев, но Иван зарычал — хотя только что был почти в беспамятстве — и стал рваться из рук Андрея. Андрей понял, что в помраченном сознании Ивана осталась лишь одна цель — спасти чемодан.

— Ну и черт с тобой! — закричал Андрей. — Так ты сам погибнешь и еще меня утянешь.

— Я поделюсь, ты поймешь, — хрипло закричал Иван. — Это нельзя погубить — это важнее для нас… это важнее, чем Шлиман, клянусь, это будет наша с тобой общая находка.

Андрей отлично понимал, что в чемодане лежит груз опиума, стоящий немало тысяч рублей, — светлое будущее, каким оно представляется корыстолюбивому мозгу Ивана Ивановича.

Иван плакал — странно было видеть и угадывать слезы на мокром от морской воды лице.

— Андрей, я тебя умоляю… я назову сына твоим именем!

Почему именно это обещание должно было растрогать Андрея, неясно, но Иван оставил его напоследок как тяжелую артиллерию.

Во время обмена репликами Андрею все время приходилось поддерживать и чемодан, и его владельца. Он устал и начал крутить головой в надежде увидеть какую-нибудь доску или бревно, чтобы можно было положить на него чемодан. В рассказах о кораблекрушениях по соседству с терпящим бедствие героем всегда оказывается доска или бревно, но ничего подобного Андрею не попалось — впрочем, много ли бревен и досок на палубе военного транспорта?

Так что Андрею, чтобы не слышать более стенаний крестьянского сына, пришлось плыть рядом с ним, поддерживая проклятый чемодан и подгребая одной рукой.

Плыть таким образом было нелегко, и Андрей уже готов был плюнуть на все и отправить чемодан на дно, как увидел, что на них надвигается нос шлюпки — это была шлюпка с миноносца, в которой было уже немало спасенных. К счастью, вода была теплой. Матросы сначала отказывались взять на борт переполненной шлюпки чемодан, но Иван Иванович кусался, вырывался из их рук, предпочитая сгинуть в пучине вместе с чемоданом. Пришлось вступиться Андрею, он сказал офицеру, который командовал шлюпкой, что в чемодане важные научные материалы. Лейтенант смилостивился. Чемодан был спасен.

Когда шлюпка подошла к миноносцу и надо было подниматься на его, такой низкий после борта транспорта, борт, Ивана Ивановича оставили силы — он лежал на дне шлюпки, прижимая к себе чемодан. Андрею пришлось вместе с чертыхающимся матросом втаскивать Ивана и чемодан на палубу, где Иван отказался опускаться в кубрик, потому что боялся утонуть, когда и миноносец утонет.

Андрей потерял интерес к свихнувшемуся археологу и пошел по узкому и такому тесному миноносцу, заглядывая в лица тех, кого подняли на борт, — почему-то ему так хотелось найти девушку, прыгнувшую с верхней палубы в море и подавшую Андрею пример, — он был уверен, что узнает ее. Спасенные женщины — большей частью сестры милосердия — были закутаны в простыни и одеяла; их звали внутрь, но почти никто не согласился. Как и Иван Иванович, они более всего сейчас боялись закрытого пространства.