Возвращение из Индии

Другими словами, ощущение тайны неподвижно, подобно кончику карандаша, что невесомо замер над белым листом бумаги, описывая действующих лиц, путешествующих и сопровождающих персонажей, полусонных и возбужденных в одно и то же время в зале отправления аэропорта и посылающих друг другу выразительные сигналы в виде усталых улыбок, полных смирения, с которым они отвечают на давно всем известные вопросы девушки службы безопасности, осуществляющей досмотр. Одета девушка в белый, без единого пятнышка, костюм, к карману которого булавкой приколота табличка с ее именем. Во внерабочее время она учится на театральном факультете колледжа. Сейчас она опрашивает их, одного за другим, сухим монотонным голосом интересуясь содержимым их багажа. Но точные ответы не спасают от требования открыть чемоданы и от проверки вместительного медицинского рюкзака тоже; это сопровождается некоторым удивлением по поводу качества и разнообразия его инструментов, казалось, что и несчастье вместе с болезнями волей-неволей тоже находятся где-то там внутри. И утренняя изморозь, преследовавшая молодого доктора и его родителей на всем их пути от Иерусалима, просочилась даже в огромный зал отправления, минуя экран компьютера, проверявшего посадочные талоны, в то время как убеленные сединами отец и мать жестами прощались со своим единственным ребенком, остававшимся для них малышом, несмотря на то, что ему было уже двадцать девять лет, оставляя его на попечение и заботу другой родительской паре, пустившейся в путешествие и заслуживающей доверие в силу солидарности с их родительскими чувствами — в качестве высшей, признаваемой ими человеческой ценности. Что проявляется именно здесь и сейчас в самом акте прощания, являющимся истоком тайны. Но если это так, уместен вопрос — куда все это ведет?