Возвращение «Дракона-мстителя»

— Внешне мы не изменились. — Мика посмотрел на полуют. Колгрейв возвышался там, как живое воплощение ужаса морей. Он успел облачиться в роскошное одеяние, достойное королей. Наверное, богатая одежда помогала ему на время забыть о своём искалеченном теле.

Но когда он выходит таким щёголем на полуют, это значит, скоро прольётся кровь. С кем он собирается вести бой?

— Мы изменились, — продолжал Мика, отведя взор от капитана. — Но, думаю, не все. Некоторые из нас не способны измениться… А может, всё это чепуха.

— Кто знает… — я пожал плечами, а потом меня вдруг осенило. — Слушай, а Старик-то струхнул!

— Ещё бы! Здесь же итаскийские воды. Всем нам стоит бояться после того, что мы тут натворили.

— Да нет, он боится не погони или казни и даже не пытки. Кому они страшны! И не такое видали. А у него просто поджилки трясутся, как у Ячменя.

Старина Ячмень был корабельным трусом. Его глодал страх, тёмный, непонятный и беспредметный. И он же был самым яростным бойцом в команде. Страх побуждал его творить чудеса.

— Ты думаешь, капитан уже не тот? — спросил Мика.

— Возможно…

— Взгляни на свою правую руку, — ухмыльнулся Парусинщик. Я взглянул. Рука как рука, с мозолями на указательном и среднем пальцах, которыми я натягивал тетиву.

— Ну?

— Все знают о твоих руках. Если показался корабль, в твоей левой руке окажется лук. Вот он. А в правой руке будет чарка с ромом, потому что Колгрейв всегда перед боем открывает новый бочонок, а Лучник, не осушивший чарку, не Лучник.

Я посмотрел на Мику. Он улыбнулся. Затем я взглянул на свою руку. Она была пуста. Перевёл взор на палубу. Ячмень уже выдавал последние порции рома.

Мысль о спиртном ударила меня тараном. Наверное, я даже покачнулся. Мика ухватил меня за плечо.

— Сможешь удержаться, Лучник? Попробуй, может, и ты изменился…

Я махнул рукой Ячменю, чтобы тот не забыл про меня.

— Если и ты изменился, — бубнил Мика, — то, значит, действительно есть шанс.

Почему бы ему не заткнуться, нашёл бы себе какое-нибудь занятие! Проклятие богам, до чего мне вдруг захотелось выпить!

И тут я заметил Святошу, короля корабельных алкашей. Человека, который навязывал спасение другим, оставаясь неспособным спасти себя.

У него в руке тоже не было оловянной чарки. Он стоял, перегнувшись через правый фальшборт, и по лицу его было видно, что безумное желание буквально разрывает пьянчугу на части. Но он не пил. И стоял спиной к Ячменю.

— Посмотри на Святошу, — прошептал я.

— Вижу, Лучник. И тебя я тоже вижу.

Тут и у меня начались судороги, что напугало меня до полусмерти. Я резко развернулся и перегнулся через фальшборт.

— Он удержится, — задумчиво сказал Мика.

— Этому извращенцу ни за что не вытерпеть дольше меня, — заявил я.

Нос корабля начал медленно опускаться и подниматься. Морская гладь теперь уже походила на самую обыкновенную воду. Наше воскрешение, судя по всему, подходило к концу. О том свидетельствовал и парус над чужим кораблём, что быстро вырастал над горизонтом.

Я ещё раз осмотрел лук и стрелы. Так, на всякий случай. Даже если с нами произошли какие-то перемены, то мир вряд ли изменился в лучшую сторону.

6

Вскоре мы получили ответ на вопрос — изменились ли мы сами? Боги свидетели — ещё как! Двухмачтовик нагло встал впритык к нашему борту, а мы всё ещё не кинулись на абордаж. Не порубили уцелевших моряков и не побросали их акулам. Не поглумились над капитаном и не подпалили судно для потехи. Да что там говорить, мы даже попросту не потопили его. Мы вообще ничего не делали, лишь держали оружие наготове и чего-то ждали.

И Колгрейв не отдавал команд, вот ведь как странно получалось. Я следил за выражением лиц моих товарищей, а они смотрели на капитана. Старик решит судьбу вражеского корабля. Нравится нам или нет, но когда он отдаст приказ, мы начнём своё дело и доведём его до конца.

— Свора боевых псов, — бросил я Мике. — С шипастыми ошейниками. Но тот, кто назовёт нас рабами, тоже не ошибётся.

Он кивнул.

Однако наш безумный капитан не произнёс ни слова. Думаю, это изумило его ещё больше, чем нас.

Так корабли дрейфовали, время от времени с сухим треском соприкасаясь бортами. Одетые в странные одежды молчаливые моряки рассматривали нас. А мы глядели на них. Я видел их глаза. Они знали, кто мы такие. Мы чуяли запах их страха.

Но всё же они подошла к нам и чего-то ждали. И поэтому страх медленно расплывался по «Дракону-мстителю», словно масляное пятно по воде.

В центре этого корабля возвышалась небольшая надстройка. Мы заметили, как дверь её распахнулась, оттуда вышли двое, встав по обе стороны.

Следом появилась фигура в алом.

— Баба! — сплюнул Мика и выругался.

У нас не было репутации галантных кавалеров.

— Что за чёрт… — неуверенно начал я. — Никогда ещё не видел лысой женщины. Нет, это не баба, но и не мужик. Это… «оно».

Поразительно синие глаза существа разглядывали нас с брезгливым удивлением. Я догадался, что, в отличие от всех прочих, существо нас не боялось. Оно было уверено в себе, знало свою силу.

И ещё мне показалось, что мы его разочаровали. Может, он… оно рассчитывало увидеть злодеев, достойных своей зловещей репутации.