Возвращение домой

«Гриффиты, значит, где-то рядом!.. Вот бы поглядеть на них поближе… Ведь я им почти что родня или, скорее, соплеменник. Вот ведь чёрт! Сколько жил и даже не думал! Сроду на этот Гриффит не тянуло! А тут! Гриффит наполовину! И мать — гриффитка!.. Почему отец никогда про это не говорил? Ладно, она боялась мнения окружающих и моей реакции… Но отец-то ведь мог объяснить всё как-нибудь, осторожно, постепенно, деликатно… Я бы понял! А сейчас что? Больше вопросов, чем ответов, а спросить не у кого!»

Мысли возвращались к семье, к дому, к Гвардии, о которой Джейк старался думать поменьше, потом опять всё возвращалось к гриффитам, и незнание этого народа вызывало испуг: что это за существа? И как сильно я на них похож? Чего ждать от себя, от гриффита, в той или иной ситуации? Вправду ли они дикари настолько, насколько относился к ним и ко мне Колин Титроу? А вдруг я — дикарь? Возьму и взбешусь? Что тогда?

Аж выть хочется от всех этих вопросов! От невозможности получить на них ответы!..

Джейк думал об одном, а подсознание его было занято совсем другим. Он понял это тогда лишь, когда в голове возникла откуда-то изнутри неожиданная, но вполне ясная мысль, совсем не соответствующая тем мыслям, которые занимали его голову в данный момент:

У НАС У ТРОИХ НЕТ ИНДИКАТОРОВ!!!

Джейк от такой неожиданной вспышки озарения даже остановился на месте. «И ведь точно! У Кордуэлла индикатора нет и никогда не было! У Алмаара его тоже нет! По крайней мере, он сам так говорил. У меня его тоже — нет! Благодаря помощи этого же самого Алмаара… У нас троих! Интересно, — это совпадение или за этим что-то кроется?.. А как, кстати, у четвёртого, у Моретти, с индикатором?.. Что бы всё это могло значить?..»

— Эй, Тайлер! Где ты там застрял? — громкий окрик Кордуэлла сумел вернуть в реальный мир. Какая-то птица, всполошённая резким голосом, со стрекотом сорвалась с ветки дерева, пронеслась над головой Джейка, шелестя крыльями. Он бегом догнал Кордуэлла, пошёл за ним, ступая след в след. Но странная, такая навязчивая мысль не давала покоя, прицепилась намертво. А насколько он знал самого себя — это уже худо. Значит, сам разум чувствует в этом факте что-то важное, перебирает эту деталь и так и сяк, крутит, куда бы её пристроить и как её объяснить. Значит, важен этот факт, очень важен… Но чем?

Они прошли километров десять, если не больше, когда Дюпрейн, наконец-то, объявил привал.

Джейк и Кордуэлл, которого, как выяснилось при дальнейшем знакомстве, звали Ричардом, или просто Диком, вышли к месту сбора последними. Лес уже успел смениться на что-то совсем новое, с узнаваемыми Джейком деревьями и кустарниками, с высокой травой и яркими, но вполне земными цветами. Ребята — Моретти и Алмаар — сидели прямо на земле, на примятой траве и оба довольно равнодушно слушали капитана. Тот, явно нервничая и злясь, метался по утоптанному пяточку среди деревьев, и что-то говорил, жестикулируя рукой, в которой держал фляжку. Джейк опустился на корточки, прислонившись спиной и рюкзаком к стволу дерева. Кордуэлл примостился чуть в стороне. При их появлении Дюпрейн неожиданно остановился, оглядел их обоих и внезапно спросил:

— Кто орал?

— Я, господин капитан. — Чуть слышно ответил Дик Кордуэлл, виновато глядя себе под ноги. Он не сразу понял, в чём его вина, но заранее приготовился к взбучке.

— Вы что, на прогулке? — и взбучка последовала незамедлительно, сразу же, без задержки. — Сколько вам можно объяснять? Мы вышли на территорию сионийцев! Меньше, чем в километре от нас, посёлок гриффитов. А вы продолжаете вести себя, словно мы не в тылу врага, а у себя на полигоне! Почему вы настолько беспечны?..

— Виноват, господин капитан. — Рядовой покраснел от смущения, смотрел всё также в землю и терзал «молнию» на боковом кармане брюк, как раз под коленом.

— Виноват! Конечно, виноват! — Дюпрейн снова зашагал, пытаясь успокоить нервы и унять душившее его негодование; вода во фляжке громко плескалась в такт его шагам. — Идёте с рядовым Тайлером, как парочка старых друзей на прогулке! Беседуете! Вам и дела нет ни до чего другого! Да?

Алмаар презрительно хмыкнул, и Джейк, до этого смотревший на Дюпрейна, резко перевёл на него глаза. Ухмылочка на лице Яниса сменилась смешком не менее презрительным и злорадным. Скотина! Вот ведь скотина! Хотя чего от него другого ждать? Он уже дважды успел показать Джейку своё истинное лицо. Такое вряд ли прощается… Вот он и злорадствует по любому поводу. Сволочь! Радуется, когда мне от капитана достаётся, у самого-то возможности ударить побольнее пока нет… Подлец!