Возвращение домой

— Нет! Что вы?! Как можно? — Джейк улыбнулся, так приятно, как только умел, чтобы вернуть былую доверительность в отношениях с девушкой. Какая, к чёрту, работа?! Какой Отдел? Она нравилась ему!!! С ней хотелось общаться, познакомиться поближе… Просто в голове всё время крутись напутственные слова полковника Дарлинга: «Вы должны постараться как можно больше узнать об этом конструкторе… Посадить его на наш крючок, да ещё и так, чтобы он сам этого не заметил…» Какой идиотизм!!! Зачем это нужно?! Неужели подслушивание и подглядывание станет теперь моей главной обязанностью?! А как же все те идеалы, все те высокие идеи, ради которых он, собственно, и пошёл в Академию? В Гвардию! В Личную Императорскую Гвардию! Ведь он собирался защищать Его Величество от врагов, быть его телохранителем, личным пилотом во время перелётов, но никак не «слухачом»!

— Тогда давайте поговорим о вас! — предложила неожиданно Урсула, сверкнув потеплевшими газами. — Ведь обо мне вы уже кое-что знаете, а я… я даже имени вашего не знаю!

— Джейк Тайлер! — Джейк представился и чуть склонил голову с напускной торжественностью. — Я проездом в Ниобате…

— А профессия? Где вы работаете, Джейк? — перебила его девушка нетерпеливо. Она снова стала прежней, весёлой, общительной и какой-то простой.

— Я?! — Джейк на мгновение задумался.

— Подождите! Я сама угадаю! — она его перебила, не дала солгать, лишила его возможности рассказать ту легенду о себе, которую он вызубрил перед балом. — Вы военный! — при этих словах у Джейка похолодело на сердце. Внимательная девушка! Слов нет, какая внимательная! — Вы как-то связаны с армией, — я это сразу поняла! — Джейк даже рта не успел раскрыть, но по его лицу Урсула поняла: «Угадала!», и глаза её теперь чуть ли не лучились от счастья. — Хоть вы и не в форме, я поняла это по вашему виду! Такая осанка и такой взгляд, как у вас, Джейк, могут быть только у военного! — она говорила сама без умолку, а Джейку оставалось лишь согласно кивать головой в ответ и улыбаться. — Вы, наверное, из тех офицеров, что принимают участие в параде на ежегодных смотрах…

— Нет! Я пилот, лётчик! — вставил он, и тут уже ему не нужно было ничего придумывать. Авиашкол много в Империи, много в провинциальных городах, не только в самой Ниобате. Этим можно было объяснить и то, что он попал сюда, на бал, впервые. Да и его причастность к полётам не была сказкой, ведь в Академии они все получали такую специальность.

— Лётчик! — Урсула радостно засмеялась. Вальс давно кончился, оркестр играл новую мелодию, а они, словно и не замечали этого, говорили, глядя друг другу в глаза, и смеялись над своими же словами. Со стороны посмотреть, — обычная парочка молодых людей, легкомысленных, но это простительно для их возраста; возможно, влюблённых или очень давно знакомых, судя по лёгкости в общении.

— Вы — лётчик?!! — в её голосе звучало недоверие, а в глазах — весёлые искорки, — Я хочу, чтобы этой ночью вы покатали меня над городом в аэрокаре. Вы же не откажете мне, правда?

— Но у меня нет своего аэрокара… — слабо возразил Джейк. — Вот если бы у меня был мой «Проэкс»…

— Вы обратились к нужному человеку, Джейк! — Урсула заговорщицки подмигнула. Им обоим начала нравиться эта игра. — У моего отца столько техники! У нас на крыше дома свой аэродром… Мы держим связь со всеми предприятиями концерна! А за городом — целый полигон! Там почти каждый день испытания идут… — она рассказывала и увлекалась всё больше. Об отце и его работе говорила с гордостью и с обожанием. Как она хотела и с ним поделиться своими чувствами! Тем более, с лётчиком! Он сразу поймёт её: ему это близко. — Мой отец управляет целым концерном, а я — представляете?! — даже не умею управляться с «Ангравом»! На них ведь даже школьники летают! А я? Я, как назло, высоты боюсь!.. До тошноты, до одури… — её рука в ладони Джейка стиснула пальцы до боли с удивительной для девушки силой, но Джейк словно и не замечал этого. Он только чувствовал страх в этом пожатии, настоящий животный ужас!

— А как же тогда наша экскурсия над городом? — спросил он сочувственно, пытаясь улыбкой ободрить её, предлагая снова вернуться к тому шутливому разговору, никого ни к чему не обязывающему. Но Урсула, наоборот, заговорила вдруг о том, что, по всей видимости, было спрятано глубоко внутри, о том, что её угнетало и вызывало такие же неприятные чувства, как и мысль о полёте: