Возвращение домой

— Зачем ты так, Колин? — спросил вдруг Крис, глядя на обоих снизу.

— А ты заткнись! — грубо оборвал его парень и перевёл взгляд на Джейка. — Ты ещё пожалеешь, что попал в нашу бригаду, гриффит…

Подобрав свои сапоги, Колин ушёл: смертельная обида чувствовалась в его походке, в его сутулой спине. «Ну, вот и враги», — подумал Джейк, проводив его взглядом. А потом принялся развязывать рукава комбинезона. Скоро построение, а ткани нужно успеть разгладиться. «Друг пока только один, — Джейк глянул на Криса, — а вот за тем, ещё неизвестно, сколько лбов стоит…»

И снова сравнение с Гвардией!

У них в Академии считалось почётным уметь привести себя в идеальный порядок, а ведь там бывали гости куда более важные, даже сам Император. Начистить сапоги, почистить и постирать форму, зашить, если что, — это знал и умел каждый, и гордился, если мог сделать это сам.

«Молодёжь» учили личным примером, делились советами и некоторыми секретами, особенно злостных лентяев брали под своё шефство лучшие «четверогодники».

А здесь какие-то уличные, уголовные замашки! Это же не стая! Мы же люди! А особенно все вы! Люди-человеки! Чем же хуже вас должны быть гриффиты, если такой тип, как этот Колин, считает себя в праве помыкать ими?!!

* * *

Вечером, уже перед сном, в умывальник набилось народу — не протолкнуться! Брились, умывались, чистили зубы! Шум, гам, шуточки, чаще всего довольно плоские. Обычная атмосфера мужского общежития! Джейк на какой-то миг даже подумал, что это Гвардия, и все ребята вокруг — старые знакомые, друзья.

Но все как-то незаметно рассосались за считанные доли минуты, когда в умывальник вломилась компания во главе с Колином. Их появление Джейк почувствовал спиной, но повернулся намеренно медленно. Сейчас нельзя делать ни одного резкого движения, ни одного резкого слова.

— Добрый вечер, гриффит! — произнёс первым Колин. Довольно тщедушный и малорослый, возможно, с детских лет страдающий комплексом неполноценности, сейчас со своими ребятами за спиной он разительно преобразился.

— Скорее, доброй ночи! — ответил Джейк, вытирая руки. Потом перекинул полотенце через плечо: руки сейчас должны быть свободными от всего, а глаза — видеть каждого.

— Ты, наверно, уже в курсе, зачем мы здесь собрались? — спросил Колин, прищурив один глаз и чуть склонив голову набок.

— Да, пожалуй. Не дурак! — Джейк смотрел прямо на него, но глаза сами следили за остальными: вот ребята — на первый взгляд сразу видно, прошедшие хорошую школу жизни, мастера уличных драк, — зашли справа от Колина и по стеночке, стараясь не раздражать зрение «жертвы», пробрались, чуть ли не к раковинам. Отрезали, одним словом, от возможности рвануть в душевую.

Ещё двое: один невысокий, — не выше самого Колина — но разворот плеч, как у Нэру, не меньше. Туповатый, правда, немного, это даже на лице написано. А вот второй! Этот держится независимо и всячески старается подчеркнуть свою индивидуальность. Глядел чуть в сторону, наверное, в зеркало. «Собой любуется!» — подумал Джейк с невольной усмешкой.

Руки, скрещенные на груди, глаза, чуть насмешливые, но зорко следящие за движением каждого, кто находился в умывальнике. Наверное, этот и правду был сам по себе, индивидуалист, просто решивший поразвлечься, размяться, раз уж момент представился. Высокий, черноволосый и очень смуглый, даже для солнечного Гриффита, а под майкой — от одного плеча до другого — наколка то ли змея, то ли дракона. Он и сам был, как змея: гибкий и быстрый, и самый опасный в этой разномастной компании. У него были свои интересы, а значит, и действовать он будет по своему сценарию. Его придётся опасаться и не подпускать к себе слишком близко.

Ещё один: какой-то несмелый, явно трусоватый, маячил в дверях. С ним будет легко справиться, но об этом будем думать, когда до двери останется меньше шага, а раньше он не сунется. А эти метры до двери так легко не пройдёшь…

— Ты понимаешь, я думаю, мы люди культурные, дикарей зря не обижаем, — продолжал Колин после краткого момента тишины: давал возможность взвесить силу всех сторон, все «за» и «против». — Можем и без драки обойтись… Если ты у меня лично прощения попросишь… И хорошо попросишь, искренне, так, как только гриффиты могут делать. И раз уж ты дикарь, то лучше даже на коленях…

«Явный садист, — подумал Джейк с какой-то тоской. — Здесь уже не только чувство неполноценности, но и мания величия. Да ещё какая! Явно не по росту…»

— И всё? — Джейк искренне удивился, вскинул тёмные, как у матери, брови.

— А потом пойдёшь и почистишь мои сапоги! — продолжил Колин, словно и не заметив ироничной улыбки Джейка. — Так же хорошо, как и свои! Даже лучше… А ещё? Ещё почистишь мою форму… И чтоб ни пылиночки, ни складочки… Как новая!..

— А носки? Или, может, платок носовой постирать не надо? — закончил за Колина Джейк.

Лицо Колина побледнело, потом пошло жёлтыми пятнами. Такого дерзкого ответа, тем более, в такой ситуации, он не ожидал.